Вся ее жизнь — жизнь, которая могла быть гораздо лучше, если бы не черное колдовство, отравившее все.
Каких же трудов стоило Амоа сдержаться и довести дело до конца. Валаад! Неужели это действительно лучший выход?
Жаль, он не мог прочитать мысли этого парня, его намерения. Не мог найти именно то, что искал сам.
Все, что мог нианец — это пробить брешь в чарах, что подавили часть его воспоминаний, и уловить обрывки некоторых из них. Но и этих обрывков было достаточно, чтобы звереть с каждой секундой все сильнее.
— Ты мне не веришь… — Киара, совсем еще юная, заламывает руки, нервно теребя кольца на них. — Никто мне не верит… Но я же вижу! Это проклятие убивает мою семью!..
Она сидит на скамейке рядом с пышным кустом, на котором распустились пурпурные цветы. Филип срывает один из них и трепетно вставляет его девушке в волосы, убирая выбившуюся непослушную прядь.
— Кая, ты самая великая волшебница из всех, что я знаю…
— Ведьма, Филип, — морщится она, но при этом не выглядит недовольной. — Я ведьма. Надо называть вещи своими именами.
— Пусть так… Я просто к тому, что даже если это действительно проклятие, то ты найдешь способ, я уверен. Помнишь, ты рассказывала про книгу? Что там есть ритуал?
— Пф… Я не уверена, что это сработает. Все эти рассуждения об аурах… Я спрашивала учителя, но он сам, похоже, не знает, — она грустно качает головой, отчего пурпурный цветок кренится, грозя выпасть из прически. Филип тут же осторожно поправляет его.
— Я в тебя верю.
Киара притворно закатывает глаза, но все же улыбается.
— Там нужен исток. Живой человек, понимаешь? И вся формула… это формула подчинения. Где я найду того, кто согласится учувствовать в подобной авантюре?
— Считай, что уже нашла.
Кая недоверчиво отодвигается, осматривая юного герцога с головы до пят.
— Филип, ты слышал, что я сказала? Формула подчинения. Не просто подчиняющий артефакт. Пожизненно. Я не уверена, что подобная магия законна даже по отношению к рабам.
Парень легкомысленно пожимает плечами, а затем, соскользнув, вдруг встает перед ней на одно колено.
— Если этот ритуал свяжет наши жизни, то я буду самым счастливым человеком на земле. Киара, я…
Кая прижимает ладони ко рту, ее глаза расширяются от удивления.
И стук сердец этих двоих такой громкий, что, кажется, их слышит весь Диагон.
Этот недоносок действительно любил женщину, которую Амоа считал своей. Любил и был готов ради нее на многое. По крайней мере, до того, как лишился памяти об этом.
Попытается ли он теперь вернуть Киару себе? Пусть даже у того нет шансов против могущественного дракона, выбор женщин не всегда предсказуем.
Когда все закончилось, Амоа еще несколько минут стоял, покачиваясь, в тишине. Филип лежал без сознания на полу, в углах губ запеклась кровь. Должно быть, парень прокусил себе язык.
Будить его и проверять, получилось ли задуманное, не хотелось. Хотелось бежать… куда угодно, лишь бы скрыться от себя самого.
«Если этот ритуал свяжет наши жизни, то я буду самым счастливым человеком на земле...»
Амоа понимал — если сейчас же не уйдет, то просто убьёт этого парня прямо здесь и прямо сейчас. Тьма, таящаяся глубоко в душе, медленно, но верно заполняла разум, нашептывая крамольные мысли.
Все так же покачиваясь, он вышел из кабинета, разбил первое попавшееся окно, выпрыгнул, на лету обращаясь в дракона, и изрыгнул пламя…
Но сколько бы огнедышащий ящер ни вспарывал крыльями небо, сколько бы ни ревел, заставляя крестьян с опаской искать среди облаков грозовые, не мог успокоиться. Далеко улететь он не мог — поводок связи все еще действовал.
Дракон искал успокоения всю ночь, но ни под звёздами, ни в лунном свете его не было.
Пламя, которое он изрыгал, расцветало в ночном небе пурпурными цветами, такими же, как те, что Филип дарил Киаре.
С рассветом Амоа вернулся в замок. Он ждал чего угодно: крика, пощёчины, удара магии от брошенной наедине с гостями королевы.
Она приподнялась на локте, когда Амоа открыл дверь в спальню, окинула его ссутулившуюся фигуру недовольным взглядом:
— Мне пришлось сказать королю Триленда, что это так драконы благословляют первую ночь новобрачных. Еще повезло, что в городе гуляния и народ не сильно пугался твоих рыков. Тебя твари из Бездны покусали? Или так принцесса Анна напугала?
Киара встала с кровати и откинула одеяло. На ней все еще оставалось платье, в котором она была на торжестве. Разве что шпильки из волос пропали, и вьющиеся непослушные локоны рассыпались по плечам.
— Ты не спала? — тяжело сглотнул мужчина, а внутри неожиданно разлилось приятное тепло. Она ждала его. Переживала. И, вместе с этим, еще сильнее подняла голову совесть.
— Благословление драконов было довольно громким, — фыркнула она, сделав несколько шагов вперед.
Амоа облизнул пересохшие губы. На лице Киары явственно читалось беспокойство, которое она безуспешно пыталась скрыть за маской спокойствия.
— Я нашел решение… нашей проблемы.
— Ты о чем? — она подозрительно прищурилась.
— Ты искала доверенное лицо.
— И ты его нашел? Где-то за городом? Или где ты там полеты устраивал?
Он устало покачал головой.
— Я могу тебя отвести к нему. Прямо сейчас.
— «К нему»? И кто же это?
Амоа лишь взял ее за руку, потянув за собой. Наверное, лучше было дать ей выспаться и рассказать про Филипа уже утром. С рассветом Киаре нужно провожать делегацию, а ведь она даже не ложилась.
Но, с другой стороны, так эти двое, по крайней мере, долго не проговорят.
Или они вообще не будут разговаривать? Кая поднимает Амоа на смех и скажет, что не намерена доверять одному из руководителей восстания против нее.
Впрочем, больше всего Амоа боялся, что если оттянет этот момент еще на какое-то время, то передумает и попросту убьёт герцога. Поддастся тьме, так настойчиво предлагающей сделать это.
Замок спал, устав после долго праздника. Они молча шли по длинному коридору.
Киара выглядела не слишком воодушевленной, а когда они остановились около кабинета для аудиенций, и вовсе закатила глаза к потолку.
— Если вдруг окажется, что это глупая шутка… — недовольно протянула она, но замерла, услышав, что с той стороны кабинета кто-то скребется.
Амоа взмахнул рукой, снимая чары. Уходя, он на всякий случай запер бессознательного парня, и теперь тот, видимо, очнулся.
Кая дернула за ручку, входя в кабинет.
— Кая… — прямо перед ними стоял растрёпанный взъерошенный Филипп. — Это ты… Кая!
