Но как же он сильно ошибался!
Во-первых, переговоры действительно прошли довольно быстро и, судя по довольным лицам будущих партнеров, весьма успешно.
– Лада Альбертовна, – вдруг обратился ко мне Артем, который просил его называть исключительно по имени. Ну, не знаю, он был явно старше Рината Тимофеевича, но строил глазки всем девушкам в радиусе этого ресторана. Мимо него не прошла ни одна официантка. Все гости женского пола были обласканы его взглядом, а вот стоило ему обратить на меня внимание, как непроизвольно пододвинулась к начальнику, что ситуацией воспользовался. Обнял меня за талию и выжидательно уставился на партнера. – О, понял! От вас искрит так, что лучше лишний раз не трогать.
Мужчина рассмеялся, пожелал нам приятного обеда и, пожав руку начальнику, быстрым шагом ушел. Мне кажется, или со всех сторон раздались слаженные вздохи разочарования? А как вы думали, девочки? Этого мальчика просто так не удержать. Я думаю, таким и не хочется быть удержанным, он словно пытается доказать всему миру, а может, и себе в том числе, какой востребованный и нужный. Только до поры до времени это, увы.
– Извините, – чуть отодвигаюсь от Рината Тимофеевича. – Не очень был приятный у Артема взгляд.
– Да я не в обиде, – смеется мужчина, – всегда готов подставить плечо или предоставить свои объятия в ваше личное пользование, – но, напоровшись на мой возмущенный взгляд, добавил, – если вот такие индивиды к вам будут приставать, а я рядом с вами окажусь по чистой случайности.
Вздохнула и достала телефон из сумочки. Как оказалось, вовремя, звонила учительница из школы.
– Анна Алексеевна, – начала я, но была перебита женщиной.
– Лада Альбертовна, Агата упала в обморок на уроке русского языка. Давление низкое…
– Еду! – отчеканила и подскочила со своего места, понимая, что машина-то осталась у работы.
– Агате плохо, – произнесла, не зная, куда себя деть от волнения.
– Едем! – скомандовал начальник, благо заказ наш был уже оплачен.
Выскочили из ресторана мы слаженно, чтобы так же быстро добраться до машины. Только там я поняла, что куртку держу в руках, забыв ее даже накинуть на плечи. Ринат быстро заводит мотор и срывается с места.
– Школа у вашего дома? – напряженно спрашивает.
– Да, через дорогу.
– Тогда держись крепче, а лучше пристегнись.
Я быстро выполняю поручение начальника и напряженно смотрю в лобовое стекло, держа в руках телефон, чтобы в любую минуту ответить на вызов. Но он молчит, а вместе с ним и я, которая совсем растерялась. Ведь подобных приступов у дочери не было давно, а появляются они исключительно в момент сильнейшего стресса.
До школы мы доезжаем быстро, бросаем автомобиль у ворот и бежим вдвоем к центральному входу школы. Нас уже ждут, провожают до медицинского кабинета, где на кушетке бледно-синего цвета лежит Агата. Глаза ее закрыты, но, видимо, мы так шумим, что веки чуть заметно приоткрываются.
– Это я, милая.
– Мама, – голос совсем тихий.
Целую дочку в лоб, щеки, а после просто отхожу в сторону, потому что меня отодвигает Ринат.
– Самоцвет ты наш яркий, – обращается он к ней, отчего у дочери даже рот приоткрывается от удивления, – сейчас я тебя отнесу домой, а там и врача вызовем и больничный твоей маме выпишем…
Он возмущенно добавляет, поднимая дочку на руки:
– Ты воздухом, что ли, питаешься? Чего такая легкая?
– Я миниатюрная, – отвечает Агата.
– Буду откармливать! А-то придумали тут, пугать меня. Я ведь уже старенький, и сердце у меня, знаешь, какое слабое?
– Вы не старый, а сильный!
– Да? Тогда потом мне об этом обязательно напомнишь.
Вот так мы и выходим из школы, чтобы перебежать дорогу и оказаться в квартире. Ринат укладывает дочку на кровать, но та цепляет в последний момент его за шею и что-то говорит на ухо.
– Понял, – произносит мужчина, поднимая на меня взгляд. – В скорую позвонила?
– Да!
– Тогда я машину перегоню, и к вам!
Лишь киваю, наклоняясь над любимым ребенком, который даже улыбается, хоть и губы синюшного цвета.
– Что ты, родная моя, а? – глажу ее по волосам.
– Мне кажется, – тихо проговаривает Агата, – я в окне сегодня папу видела.
Моя рука замирает над ее головой, чтобы совсем скоро вернуться обратно к тонким волосам.
– Он был на костылях? – уточняю, вижу, как хмурится дочка.
– Нет…
– Значит, не он, – пытаюсь ее успокоить, – после аварии он не может ходить без посторонней помощи.
Очень на это надеюсь!
А после приходит Ринат, приезжает скорая, которая делает Агате угол, рекомендует обратиться к педиатру и неврологу, пропить курс витаминов и давать меньше нагрузки и больше отдыха. Это все я итак знаю, но также понимаю, что пройдусь по всем врачам, чтобы успокоить свое материнское сердце.
Дочка спит, а начальник в маленькой кухоньке отпаивает горе-мать чаем и тортом, который не поленился сходить купить. Я нехотя ковыряюсь в тарелке, задумчиво смотря на белоснежный крем, а после чуть заметно вздрагиваю, когда меня попросту к себе прижимают, вынуждая отодвинуть и тарелку, и несчастную ложку. В объятьях чужого по сути человека уютно, хоть и довольно непривычно.
– Расслабься, – просит начальник, буквально укладывая мою голову себе на грудь, а свой подбородок ставя мне на макушку.
Я аккуратно обнимаю его в ответ, но говорю себе, что делаю это исключительно из-за удобства. Вот только быстро понимаю, что мне очень даже приятно.
– Спасибо, – шепчу, – что не бросили.
– А как тебя бросить, Лада? Уже никак…
Я ничего не отвечаю, но, видимо, пережитый стресс и на мне сказывается, раз начинаю клевать носом в еще не совсем позднее время.
– Иди спать, – говорит начальник, – утром позвоню. Без меня ни к какому врачу не ездить, потому что никого тут не знаешь…
– Хорошо, – вытираю бегущие слезы и повторяю, – хорошо.
– Горе ты мое, – вздыхает мужчина, еще раз крепко обнимает меня и уходит.
Я же закрываю дверь, осматриваю кухню и просто ухожу в комнату, махнув на все рукой. Мне нужны силы и много-много терпения.
Внутри меня теперь тоже затаился страх, что Лёня нас нашел. А это очень-очень плохо. И пусть будет так, что моя маленькая красавица просто вспомнила былой страх, и он ей привиделся. А бывший остался там, откуда мы раз и навсегда уехали.
Ночью сплю до отвратительного плохо. Всегда просыпаюсь, проверяю дочь и бегаю на кухню, чтобы попить воды, а сама нет-нет, да и выгляну в окно, чтобы убедиться, что под ним никто не стоит. И ведь правда пусто, все нормальные люди десятый сон видят, и только одна я что-то выискиваю глазами в сумерках.
