Весь остаток вечера мы играем в настолку и громко смеемся. Уж что-что, а подобное времяпрепровождение для меня и дочери было не в новинку, чего не скажешь о начальнике, который первые три раза продул!
– Так! – Ринат отбросил в сторону пиджак, засучил рукава и принялся играть уже вдумчиво, не забывая над нами смеяться и ликовать, если удавалось вырваться вперед.
На этот раз проиграла уже я, а начальник и дочка победоносно хлопнули друг друга по раскрытым ладоням и снова стали строить против меня немой заговор.
– Вот я вам сейчас задам! – погрозила им пальцем, но, увы и ах, вырваться на первое место не получилось, зато Ринат снова задержался в числе последних.
Мы так увлеклись, что потеряли счет времени. И если бы не Агата, которая широко зевнула, обязательно бы сыграли еще раз десять.
– О! – протянул Ринат, смотря на часы, – а кому-то уже пора спать!
– Не хочу! – капризно заявила Агата, – мне так хорошо!
– Так и мне спать пора, – миролюбиво заметил мужчина, – тем более, скоро еще раз соберемся за столом для игры и зададим Антону Павловичу!
Глаза дочери загорелись. Из-за стола она выходила уже более охотно, но, словно не удержавшись, подбежала к Ринату и крепко его обняла.
Мужчина лишь пораженно глазами хлопал, а когда в ванную закрылась дверь, тихо уточнил:
– Это было сейчас неожиданно. Она ведь не каждого к себе подпускает.
– Никого, – кивнула, подтверждая его слова, – так что это высшая степень доверия.
– Понял! – кивнул он, поднимаясь из-за стола и резко притягивая меня к себе, чтобы зарыться носом в волосы и легонько после поцеловать в висок.
– Провожай меня, а то руки почему-то спускаются ниже, – а ведь действительно они как-то очень медленно ползут по спине вниз.
– Ринат! – испуганно произношу, но получаю еще один мимолетный поцелуй прямо в губы. И кажется, время останавливается, потому что во все глаза смотрю на довольного собой мужчину, что рассматривает мое лицо, а после делает шаг назад. И почти сразу же открывается дверь в ванную.
Провожаю мужчину, который на прощание мне подмигивает, и закрываю дверь. Прижимаюсь к ней лбом, но стоять так долго не выходит. Необходимо поцеловать Агату, поправить ей одеяло и идти мыть посуду. Видит Бог, я сейчас в том состоянии, когда не усну.
Закрыв в комнату дверь, я сажусь на место начальника и осматриваю небольшую кухню, в которой чудом помещается четыре человека. Довольно тесно, но очень уютно, по-домашнему комфортно.
Неспешно перетаскиваю остатки грязной посуды в раковину и долго намыливаю тарелки губкой с шапкой пены. Но мыслями я далеко не здесь, а все вспоминаю тот мимолетный поцелуй, который до сих пор жжет мои губы. Невольно провожу кончиком языка по ним и дергаюсь, словно боюсь быть кем-то увиденной.
Чашки и ложки занимают свое место на полочках, тарелки ровной стопкой ложатся на столе, а спать я все еще не хочу. Был порыв сесть за компьютер и доделать последнюю работу, но вместо этого набираю полную ванную, добавляю немного соли и просто наслаждаюсь тишиной и теми ощущениями, что бурлят во мне как в коктейле. Даже свет включать не стала, ограничившись несколькими свечами, что аккуратно стоят на краю раковины.
В голове калейдоскоп, который несет меня непонятно куда, а уж когда загорается экран телефона, я медленно выплываю из своей неги и принимаю вызов.
– Не спишь, – хрипло спрашивает Ринат.
– Не сплю, – так же тихо отвечаю я, удобнее устраиваясь в горячей воде и закрывая глаза.
– Если ты скажешь, что принимаешь ванну, то умру на месте.
Я смеюсь и произношу:
– Умирать не надо, – и улыбка сама собой расцветает на губах.
– Вот что ты со мной делаешь, а?
А я сама не знаю, что делаю.
– Такой же вопрос могу задать и я, – теперь пришла очередь Рината смеяться надо мной.
Мы долго молчим, слушая дыхание друг друга, и есть в этом что-то особенно-приятное.
– В понедельник закрою дверь приемной и буду тебя целовать! – заявляет он, а после добавляет, – а теперь иди спать, уже поздно!
Ринат первым отключает вызов, а я только и успеваю, что убрать телефон и с головой погрузиться под воду. Он меня с ума сводит! А уже о том, что только что сказал, сердце разом наполняется таким трепетом, которое я и не испытывала ни разу в этой жизни!
Все воскресенье мы переписываемся. Кажется, телефон из рук я не отпускаю ни на миг, только отвлекаюсь на дополнительную работу и дочку, которая и сама делает уроки, готовясь к новой учебной неделе. Я порхаю по квартире, ощущаю небывалую легкость во всем теле и вечером тщательно выбираю одежду для завтрашнего дня. Мне хочется выглядеть по-особенному, но моей фантазии хватает только на то, чтобы надеть юбку с небольшим разрезом спереди и белую рубашку. Скрашу образ шейным платком или широким ремешком.
А утром нахожу время на то, чтобы не только красиво одеться, но нанести на лицо более плотный тон тональника, подкрасить глаза и даже нанести светлые тени. Еще бы и волосы завила, да только такие кардинальные изменения во мне обязательно все заметят. А быть в центре внимания мне совсем не хочется. На прошлом месте работы на меня итак пальцем все показывали, потому что новости по нашему городку разлетались со скоростью света. И меня не знала если только глухая бабушка в дальнем районе города.
Агата собирается утром почему-то нехотя, хотя вчера и спать легла рано, и портфель мы всегда заранее собираем. Она словно сонная муха топчется у входа в квартиру, а после садится на корточки и медленно начинает завязывать ботинки.
– Агата, все хорошо? – ее изменения всегда видны, как бы дочка ни скрывала.
Вот и сейчас я их вижу, как и дерганые движения, резкие, немного нервные, а объяснить их причину не могу, потому что не знаю, что случилось.
– Я вот думаю, – начинает дочка, выпрямляясь, – а если Ринат Тимофеевич тебя позовет замуж, что будет со мной?
Порой ее вопросы ставят меня в тупик, вот как сейчас. Мы смотрим друг на друга, и если на моем лице недоумение, то у нее взгляд хмурый и недовольный.
– Меня уже давно и никуда не зовут, – отвечаю, думая над правильностью своих слов, – но если на минуточку предположить такой вариант, то почему с тобой должно быть что-то плохое? Ты моя дочка, мы с тобой будем вместе до такого момента, пока ты не скажешь: «Мам, отстань от меня!»
– Я так не скажу, – заверяет меня Агата, смеясь, – просто бабушка говорила, что если ты кого-то встретишь, то я тебе буду не нужна.
– Бабушке твоей проще язык оторвать, – вырываются у меня злые слова, – но ты просто знай, что роднее для меня никого нет, только ты!
Внутри меня булькает, словно вот-вот начнется извержение вулкана. Руки так и норовят набрать выученный наизусть номер, чтобы высказать все, что я думаю. Только потом придется снова менять номер, а я уже привыкла к тому, какой у меня есть. Ну и бесполезно таким людям что-либо говорить, все равно не поймут.
