– А про губы я уже говорил? Нет? Они мягкие. Верхняя
поуже, нижняя полнее. Почти идеальный рот, только слишком редко улыбается.
Дженни, есть ли на свете что-нибудь, чего ты очень хочешь, сама того не
осознавая?
– Извини, мне пора, – перебила его Дженни.
Это была стопроцентная для вечеринок отмазка от парней, и
Дженни не сразу сообразила, насколько нелепа она сейчас.
– Тебе некуда идти. – Казалось, он не может
оторвать взгляд от ее лица. Никто и никогда не смотрел на Дженни так
долго, – и ни у кого не было таких необыкновенных глаз. – Я могу
открыть тебе, чего ты на самом деле хочешь, – продолжал он. – Ты
позволишь? Позволь мне, Дженни.
Голос завораживал. Дженни тряхнула головой, реагируя скорее
на свои внутренние ощущения, чем на вопрос. Она не понимала, что с ней
происходит. Прикосновения Тома обычно вселяли в нее уверенность, сейчас же ее
охватила странная слабость, сердце проваливалось куда-то в живот.
– Позволь показать тебе, – повторил Джулиан так
вкрадчиво и тихо, что Дженни с трудом расслышала слова.
Его пальцы нежно гладили ее волосы. Его губы были уже в
нескольких сантиметрах от ее губ.
– Не надо, – попросила она – Перестань.
– Ты действительно так хочешь?
– Да.
– Хорошо. – К ее изумлению, он отступил, убрав
руку.
Кожа Дженни все еще горела от его прикосновений.
«Я чуть не поцеловала его, – думала она. – Я –
его, а не наоборот. Еще минута, и это бы произошло. Том. О, Том!»
– Зачем ты это делаешь? – спросила она, и ее глаза
наполнились слезами.
Он вздохнул:
– Я уже объяснил. Я влюблен в тебя. Поверь, это
произошло не нарочно.
– Но мы же такие разные, – прошептала Дженни, по-прежнему
ощущая слабость в коленках. – Зачем я тебе? Почему именно я?
Он глядел на нее насмешливо, склонив голову.
– Разве ты не знаешь? Свет притягивает тьму, Дженни. А
тьма притягивает свет. Так было, и так будет. Всегда.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Она и впрямь
не понимала. Не позволила себе понять.
– Представь себе, что дьявол спокойно занимался своими
делами – и вдруг увидел девушку. Девушку, которая заставила его забыть обо
всем. Вокруг, конечно, были и другие девушки, и даже более красивые, но эта
была особенной. Она излучала свежесть и доброту. Чистоту. То, что он хотел
заполучить больше всего на свете.
– Чтобы разрушить.
– Нет. Чтобы лелеять. Чтобы согреть свое холодное
сердце. Даже бедный дьявол может иногда помечтать.
– Ты пытаешься обмануть меня.
– Разве? – Он вдруг стал очень серьезен.
– Я не хочу тебя слушать. Ты не можешь заставить меня.
– Верно. – На мгновение Джулиан показался ей
усталым. Потом на его лице снова появилась странная полуулыбка. – Что ж,
продолжим игру. Другого выбора нет.
– Джулиан…
– Что?
Но Дженни прервала себя на полуслове, отрицательно покачав
головой.
«Он сумасшедший», – решила Дженни.
Единственное, что казалось ей правдой, – он любит ее.
Почему-то Дженни чувствовала, что это так.
Она поняла и еще кое-что – поняла с той секунды, когда
заглянула ему в глаза и увидела там древние тени. Поняла, когда он унижал Тома
и пугал Ди.
Он был воплощенное зло. Жестокий, капризный, опасный, как
кобра. Князь тьмы.
Он был абсолютное зло – и он был в нее влюблен. Как ей с
этим справиться?
– Если я нужна тебе, – сказала она, – почему
ты не взял меня силой? Зачем нужна игра? Ты мог овладеть мною в любой момент…
Почему ты не сделал этого?
Его густые ресницы снова опустились. Сейчас он выглядел
точь-в-точь как мальчишка из магазинчика игр. Почти ранимым. Почти человеком.
Дженни вдруг догадалась.
– Ты не можешь, – заключила она. – Ты ведь не
можешь, да? Даже здесь у тебя недостаточно силы, чтобы делать все, что ты
пожелаешь.
Его глаза сверкнули. В них промелькнула змеиная ярость.
– Это мой мир. Здесь действуют мои правила…
– Нет. – Дженни торжествовала. – Ты можешь
все, кроме этого. Поэтому ты просил разрешения прикоснуться к моим волосам.
Поэтому ты пытался заставить меня поцеловать тебя. Ты не сможешь этого сделать,
если я не захочу.
– Осторожнее, Дженни, – произнес он жестко.
Дженни нервно расхохоталась.
– Если ты можешь меня поцеловать вопреки моей воле,
докажи! – воскликнула она. – Докажи – сделай это! – И добавила
итальянскую фразу, которой научилась у Одри. – Come osi! (Попробуй,
осмелься!)
– Ты не поняла, – произнес Джулиан. – Ты все
равно будешь моею, любой ценой. Любой ценой, Дженни, далее ценой страданий.
Если мне не удастся тебя заставить, то удастся убедить. Я умею быть очень
убедительным.
Торжество Дженни угасло.
– Не забывай, где ты находишься. Не забивай, на чьей ты
территории. Не забывай, на что я способен в этой игре.
Слова Джулиана полностью отрезвили Дженни.
– Ты бросила мне вызов – пришла пора показать тебе, на
что я способен.
– Мне все равно, что ты со мной сделаешь.
– Может быть, я сделаю это не с тобой. Видишь вон там
свою подружку? Она ведь тоже участница игры.
Дженни посмотрела и указанном направлении и увидела рыжие
волосы, промелькнувшие в тусклом свете свечей. Она затаила дыхание.
– Не смей… – Дженни обернулась и замолчала на
полуслове.
Джулиан исчез. Она осталась одна. Дженни закусила губу.
Трудно разговаривать с человеком, который может исчезнуть посреди разговора. И
пожалуй, не стоило смеяться над мим. Но теперь уже поздно жалеть об этом.
– Одри! – крикнула она, устремляясь вперед по
коридору.
Белая, как цветок магнолии, кожа Одри при свечах казалась
золотистой, волосы отливали медью.
Подруги обнялись, и Дженни отметила про себя, что никто,
кроме Одри, не смог бы сохранять спокойствие в подобных обстоятельствах и
выглядеть столь элегантно.
– Ты смотришься так, как будто с минуты на минуту
ожидаешь вызова в посольство, – улыбнулась Дженни.
– Да уж, будь папа здесь, он бы живо навел
порядок, – откликнулась Одри. – Он бы плюнул на свою отставку, и дела
пошли на лад. С тобой все в порядке? Ты вся горишь.
Дженни смущенно прикрыла лицо:
– Это игра света. А… ты давно здесь? Ну, то есть я хочу
сказать, ты меня видела до того, как я тебя окликнула?
