«Успокойся», – сказала себе Дженни.
Но даже приблизиться к коробке почему-то оказалось непросто.
А когда она взяла ее в руки, ладони сразу же вспотели, пальцы снова пронзило
током. Странное ощущение тревоги не исчезло, а только усилилось.
«Вот черт! Выкину ее, – решила Дженни и изумилась тому,
какое облегчение принесла эта мысль. – Лучше сыграем в канасту».
Майкл, уплетая блинчик, с интересом наблюдая за ней.
– Что за коробка? Подарок?
– Нет… это игра, я купила ее сегодня, но вообще-то
предпочла бы от нее избавиться. Майкл, ты умеешь играть в канасту?
– Не-а. Слушай, а где наш солнечный зайчик?
– Опаздывает… О, слышишь, это, наверное, она. Откроешь?
Майкл выразительно перевел взгляд с тарелки, которую он все
еще держал, на недоеденный блинчик. Дженни, с коробкой в руках, побежала в
прихожую.
Саммер Паркер-Пирсон, миниатюрная девушка с пушистыми
волосами и очаровательными ямочками на щеках (так и хотелось потрогать их),
пришла в тонком ярко-голубом платье. Неудивительно, что она вся дрожала.
– Похолодало что-то… Дженни, как же мы будем плавать в
такую погоду?
– Мы не будем плавать, – успокоила ее Дженни.
– Тогда зачем я принесла купальник? Вот мой
подарок. – На белую коробку она кинула рубашку, завернутую в бордовую
бумагу, сверху поставила сумочку и прошла в гостиную.
Дженни направилась следом, сложила все на столик и вытянула
из-под вещей Саммер белую коробку. Она снова почувствовала спешное покалывание
в пальцах.
– Ребята, – начала Дженни, – вы извините,
я… – Ее прервал звонок в дверь. На сей раз Дженни никому не предлагала
встретить гостя. – Я открою.
На пороге стоял Том.
Выглядел он классно. Конечно, для нее он всегда был самым
красивым, но сегодня он был необыкновенно, чертовски привлекателен, этот парень
с короткой стрижкой и озорной улыбкой. Том одевался так же, как и другие
ребята, но ему удавалось носить простые вещи с какой-то особой элегантностью.
Обыкновенные джинсы сидели на нем так, словно были сшиты на заказ. Сейчас на
нем были футболка цвета морской волны, поверх нее – красивая ярко-синяя
рубашка, оттенок которой о чем-то напомнил Дженни.
– Привет, – поздоровалась она.
Он развязно улыбнулся и протянул к ней руки. Дженни охотно
нырнула в его объятия, по-прежнему прижимая к груди коробку.
– Том, мне нужно сказать тебе кое-что. Наедине. Это
трудно объяснить…
– Что я слышу? Неужели ты бросаешь меня? В мой день
рождения! – воскликнул он, увлекая девушку в дом.
– Перестань, – рассердилась Дженни. – Ты
можешь хоть на минуту стать серьезным?
Но Том не был расположен к серьезному разговору. Не обращая
внимания на слабый протест Дженни, он провальсировал с ней по коридору до самой
гостиной, где уже собрались, смеясь и болтая, все, кроме Одри. В присутствии
Тома Дженни всегда успокаивалась, рядом с ним просто невозможно было нервничать
и тревожиться. Пугающие тени преследователей и странная коробка почти забылись и
казались далекими детскими страхами.
И все же она почувствовала легкое беспокойство, когда со
слонами «Это мне?» он забрал у нее коробку.
– Это игра, – сказал Майкл, – о которой
Дженни говорит загадками. К тому же она не выпускает ее из рук.
– Кажется, я понимаю почему. – Том потряс коробку
и прислушался.
Дженни не спускала с него глаз. Похоже, сейчас он не шутил,
по крайней мере не больше, чем обычно. Но почему его так заинтриговали простая
белая коробка? Почему он с таким интересом разглядывает ее?
«Все-таки что-то в ней не так», – подумала Дженни и
собралась предостеречь Тома.
Но в этот момент в гостиную, благоухая духами, вошла ее
мать. На ходу она застегивала сережку. Дженни промолчала.
Смолоду миссис Торнтон была блондинкой, как и Дженни, но с
возрастом ее волосы потемнели, приобрели золотисто-каштановый оттенок. Она
улыбнулась гостям, поздравила Тома с днем рождения и обратилась к Дженни:
– Джо уехал к Стенсонам, а мы вернемся в воскресенье к
вечеру, так что отдыхайте и веселитесь.
На пороге гостиной появился отец Дженни с чемоданом в руках.
Мать продолжала:
– Дорогая, если вы решите что-то разбить – в чем я не
сомневаюсь, – пусть это будет не ваза работы Гормана, хорошо? Она стоит
полторы тысячи, и, кроме того, это любимая ваза твоего папы. Но уж если разобьете,
хотя бы соберите осколки. А главное, постарайтесь, чтобы крыша дома осталась на
месте.
– Ничего, если она съедет, мы ее вернем, –
пообещала Дженни и поцеловала мать.
– Суперклей в кухонном шкафчике, – шепнул отец
Дженни, когда она подошла проститься с ним. – Но все-таки будьте осторожны
с вазой, иначе твоя мама этого не переживет.
– Мы к ней и близко не подойдем, – заверила его
Дженни.
– Да, и еще…
Отец сделал неопределенный жест рукой и бросил на Тома
быстрый взгляд. («Именно это и называется «смотреть косо», – подумалось
Дженни.) В последнее время он смотрел на Тома именно так.
– Папа!
– Ты знаешь, что я имею в виду. Ночевать могут остаться
только девочки, понятно?
– Разумеется.
– Хорошо. – Отец сдвинул на нос очки в тонкой
оправе, расправил плечи и взглянул на жену.
Оба оглядели гостиную, словно хотели получше ее запомнить,
и, как пара солдат, идущих в последний бой, направились к двери.
– Похоже, нам не доверяют, – произнес Майкл, глядя
им вслед.
– Просто это первая вечеринка, которую я устраиваю в их
отсутствие, – объяснила Дженни. – Я хочу сказать, в их отсутствие и с
их ведома, – добавила она и обернулась.
Том открывал коробку.
– О…
Больше Дженни ничего не успела сказать: Том уже вытаскивал
из коробки листы плотного глянцевого картона, раскрашенные в яркие, почти
светящиеся цвета. Дженни разглядела нарисованные двери, окна, крыльцо, башенку,
черепичную крышу.
– Кукольный домик, – прошептала Саммер, –
картонный, вроде тех, что бывают в детских книжках-картинках, их еще надо
вырезать и склеить.
«Ничего опасного. Простая детская забава», – подумала
Дженни и почувствовала облегчение.
Она даже ощутила, что ее клонит в сон. Из кухни донесся
голос Одри: ужин был готов.
Том по достоинству оценил китайские блюда, но главное, что
его впечатлило, – что все это приготовлено руками Одри.
– Оказывается, ты прекрасная хозяйка!
– Разумеется. А ты думал, что я в вашей компании только
для красоты? – Одри улыбнулась, стрельнув в Тома глазами.
