Не отводя взгляда, Том улыбнулся ей в ответ. Одри открыто
флиртовала с ним, кокетничала, старалась коснуться его руки, когда передавала
тарелки. Но стоило ему отвернуться, как она бросила на Дженни многозначительный
мрачный взгляд, означавший: «Вот видишь!»
Дженни отвечала ей добродушной улыбкой. Том всегда был
любезен с девчонками, и это ее совершенно не волновало, потому что в таком его
поведении не было ничего серьезного. Друзья наполнили тарелки и вернулись в
гостиную. Дженни чувствовала себя абсолютно довольной и умиротворенной.
Ужин был неформальный: ребята расселись вокруг столика – кто
на низеньких кожаных скамеечках, а кто и просто на полу, выложенном
мексиканской керамической плиткой. К огорчению Дженни, белую коробку никто так
и не убрал со стола.
– Ножницы есть? – спросил Зак. – Вообще-то
лучше даже не ножницы, а острый ножик и металлическая линейка. И клей.
Дженни удивленно взглянула на него:
– Ты хочешь клеить домик?
– Почему бы и нет? Симпатичный макет.
– Прико-ол, – хихикнула Саммер.
– Что за ребячество? – спросила Дженни. –
Клеить бумажный домик… – Она обернулась к остальным в поисках поддержки.
– Между прочим, это игра, – сказала Ди. –
Смотрите, вот тут внутри, на крышке, что-то написано. Какие жуткие правила.
Здорово! – И она сделала зверское лицо.
Майкл с набитым ртом встревожено взглянул на них.
– Разве бумажный домик может быть игрой? – слабо
запротестовала Дженни и заметила умоляющий взгляд Тома. Она понимала, что он
дурачится, но не могла ему отказать. – Детский сад, штанишки на
лямках, – фыркнула она. – Ну да будь по-вашему, если вам так хочется.
Надо было заодно купить погремушки и пустышки. – Покачивая головой, она
пошла за ножницами.
Орудуя китайскими палочками и изрядно закапав картон жиром,
друзья склеили домик. Том командовал, Зак вырезал: он в этом деле был
специалистом, поскольку увлекался составлением коллажей из фотографий
собственной работы. Дженни восхищенно наблюдала за тем, как его умелые руки
превращают плоские листы картона в трехэтажный викторианский дом высотой около
девяноста сантиметров, с башенкой на съемной крыше, с трубами, карнизами и
балконами. Именинник был в восторге от новой игры. Майкл ворчал.
– Глядите, тут и мебель есть! Ты закончил первый этаж,
Зак? Смотри, это явно гостиная – здесь поставим стол. Неоготика, на мой взгляд…
У мамы есть такой. Можно поставить его… например, сюда.
– А вот японская ширма, – добавила Саммер, –
Я поставлю ее так, чтобы куклы, сидящие за столом, могли ее видеть.
– Тут нет кукол, – возразила Дженни.
– Нет есть, – подмигнула Ди. Она сидела, закинув
ноги на край стола, и читала инструкцию. – Куклы – это мы. Здесь сказано,
что каждый игрок должен нарисовать куклу, похожую на него. Цель игры
заключается в том, чтобы куклы прошли по всем этажам дома и добрались до
башенки. Вот и все.
– И что в ней жуткого? – удивился Том.
– Слушай и не перебивай. Это не простой дом, это дом с
привидениями. В каждой комнате игроков, пытающихся пробраться в башню, ожидает
встреча с новым кошмаром. И еще надо остерегаться Сумеречного Человека.
– Кого? – переспросила Дженни.
– Сумеречного Человека. Что-то вроде Оле-Лукойе, только
он приносит страшные сны. Он прячется где-то в доме, и если он тебя поймает…
Вот, послушайте: «Он оживит твои сокровенные фантазии и заставит сражаться с
собственными скрытыми страхами», – прочла она с явным удовольствием.
– Класс! – воскликнул Том.
– О господи, – вздохнул Майкл.
– А что это за сокровенные фантазии? – спросила
Саммер.
«Тайна, – вспомнила Дженни. – Опасность. Соблазн.
Страх. Раскрытие секретов. Разоблачение тайных желаний. Искушение».
– Что с тобой, Ежик? – ласково спросил ее
Том. – Ты как будто нервничаешь?
– Мне… мне не очень нравится эта затея. – Дженни
повернулась к нему. – А ты, я вижу, доволен?
– Ну да. – Его карие с зелеными крапинками глаза
горели азартом. – Ты не бойся: если что, я тебя спасу.
Дженни усмехнулась и, подсев поближе, прижалась к нему. Ей
всегда хотелось чувствовать его близость.
– Принеси из комнаты Джоуи мелки, – скомандовала
Ди сидевшей рядом Саммер. – Придется много рисовать. И не только кукол.
Нам предстоит изобразить наши самые страшные сны.
– Зачем? – несчастным голосом проговорил Майкл.
– Я же объяснила, что в каждой комнате нас будет
поджидать очередной ужастик. Мы нарисуем свои страшные сны на отдельных
листочках, потом перемешаем их и разложим в комнатах рисунком вниз. И тогда,
попав в очередную комнату и перевернув рисунок, мы узнаем, чей страшный сон нас
ждет.
Том вытер руки о джинсы и, пересев на диван поближе к Ди, заглянул
в инструкцию. Саммер побежала за цветными мелками в комнату младшего брата
Дженни. Только Зак, несмотря на суету вокруг, продолжал работать. Зак вообще
предпочитал молчать, если ему нечего было сказать.
– Мне это начинает нравиться, – заметила Одри,
искусно расставляя мебель по комнатам.
– Вот мелки, и еще я захватила цветные
карандаши, – сказала Саммер.
Она наклонилась над коробкой и вынула из нее картонку, на
которой были изображены человеческие фигурки.
Все развлекались от души: игра имела успех, вечеринка
удалась. Дженни по-прежнему ощущала знакомый неприятный холодок. Но даже она
признавала, что есть что-то захватывающее в аккуратном вырезании картинок по
пунктирным линиям. Знакомое с детства чувство. И раскрашивать бумажных кукол
было забавно, восковые мелки густо замазывали твердый матовый картон.
Когда и с этим было покончено, Саммер передала Дженни чистый
лист бумаги, и та ощутила полную беспомощность. Нарисовать страшный сон? Самый
страшный? Этого она не могла сделать. Потому что у нее был свой страшный сон.
Он был связан с одним событием, произошедшим много лет назад… Проснувшись
тогда, Дженни никак не могла вспомнить, что ей приснилось. Какой-то ужасный
секрет, который не поддавался разгадке. С тех пор она иногда просыпалась среди
ночи, уверенная, что вспомнила. Но сон всегда ускользал от нее. Оставалось лишь
неприятное чувство, ощущение страха.
Она вдруг вспомнила дедушку, маминого отца. Реденькие седые
пряди, доброе лицо, усталые, часто моргавшие темные глаза. Он развлекает ее,
пятилетнюю внучку, забавными сувенирами из разных стран и фокусами, которые
кажутся ребенку настоящим чудом. В подвале его дома полным-полно всяких
удивительных вещей. А потом… В тот ужасный день…
Картины прошлого исчезли, и Дженни была этому рада.
Вспомнить – еще страшнее, чем не вспомнить. Лучше вообще не думать об этом.
Психоаналитики, правда, советуют обратное, но им-то почем знать.
