Димка, ведомый любопытством, заглянул в монитор и восторженно присвистнул. Уж он-то знал о моем пристрастии к музыке.
— Повеселимся? — спросила у брата и врубила первую мелодию от Mozi.
Не говори ты с ней, не говори.
Забери ее с собою, забери.
Не говори ты с ней, бери-бери.
Ты хватай ее за руку и беги.
Привези ее домой, люби, люби.
Привези ее домой, люби, люби.
Привези ее домой, люби, люби.
Вылюби, вылюби, вылюби,
Вылюби, вылюби ее и влюби.
Брат с некоторым уважением покосился на меня и жестами попросил освободить ему место у «руля».
Мы с ним таким образом развлекались, и не один раз, общаясь с помощью музыки, поэтому он сразу понял, что именно мне нужно.
Когда по батарее застучали, я не выдержала и показала средней палец стене. А брату мой жест был как сигнал к действию. Выключив первую мелодию, мы послушали возмущенный голос из соседней квартиры. Но даже не стали пытаться вслушаться, о чем именно идет речь. Да у меня и шанса не было: Димка, дав отдохнуть соседям буквально полминуты, врубил следующий трек, и так четенько, ровно на припеве:
«…ой-еееее, шире вселенной горе моееее…»
Провыли «Жуки», и тут же были выключены. Еще полминуты тишины и следующая песня:
«А я начистил туфли, подобрал шнурки,
Надел свой лучший галстук, причесал виски,
Купил букет сирени, вычислил окно
И ровно в семь заделал камешком в стекло.
У тебя скрипка — у меня смычок,
У тебя петелька — у меня крючок,
Так что нам с тобою нечего делить,
Выходи, пойдем дружить!»
Громкость у колонок была хорошая, стены в квартирах тонкие, в общем, брат пошел в отрыв. Я же только и успевала следить, как он моментально меняет треки. Перебрал все, что мог: и «Красную плесень», и «Сектор Газа», и частушки похабные.
В стену стучали, по батареям колотили, в промежутках затишья возмущенный женский голос даже что-то кричал нам, но брата было не остановить.
Я срезалась на песне про Фаберже. Когда на всю комнату заорал Максим Покровский, меня от смеха согнуло пополам. Выползала я из комнаты уже под припев:
«Там висят картины, статуи стоят.
Голые мужчины девушек пленят.
А на самом верхнем, пятом этаже
Я увидел яйца — яйца Фаберже.
Руки Фаберже золотые,
Яйца Фаберже расписные.
Руки Фаберже не устали,
Яйца Фаберже нам сияли.
Яйца Фаберже!»
Остановившись в коридоре, я смахнула слезы, выступившие на глазах от смеха, и пошла умываться в ванную. Сил моих нет. Дмитрий Батькович, как дите малое, развлекался так, как не мог себе позволить сделать дома. Бедный мой несчастный братка.
В ванной на стиральной машине я заметила свой телефон. Даже не вспомнила о нем ни разу после разговора с Антоном, как, впрочем, и то, что оставила его тут. Красная лампочка мне весело подмигивала, буквально крича о том, что у меня есть пропущенные уведомления. Схватила трубку и увидела кучу непрочитанных сообщений от Антона.
Смотря на имя контакта, чувствовала, как двойственные чувства разрывают меня. Радость и раздражение, надежда и разочарование, желание скорее открыть сообщения и спрятать телефон как можно дальше, чтобы не видеть написанного.
Втянув воздух сквозь сжатые зубы, посмотрела на себя в зеркало.
— Ведешь себя как дура! — сказала своему отражению.
Не став копаться в себе и анализировать причины своих эмоций, открыла чат с соседом и первое же сообщение выбило дух.
СосеДушка: «Эй, Кнопка, забыл предупредить, ко мне неожиданно собралась приехать сестра, именно поэтому прийти вовремя я не смогу».
Сестра! Сестра!!! Не знакомая, не очередная модель, даже не новая «мисс Воскресенье», родная сестра!
Зажмурившись от невероятной волны облегчения, прокатившейся от шеи вниз вдоль позвоночника и рассыпавшейся тысячами иголок, которые «пробежались» по ногам, замерев на кончиках пальцев.
Вот черт! Все-таки я слишком привязалась к этому поганцу. Парню, который умет быть как обаятельным стервецом, так и заботливым соседом. Поздравляю, Алена Батьковна, втюхалась ты в своего секси-соседа по самые помидорки!
Посмотрела снова в чат с сообщениями, чтобы прочитать остальные. В квартире то и дело сменяли друг друга дурацкие треки, а я, сидя на унитазе и с глупой улыбкой, погрузилась в изучение месседжей.
СосеДушка: «Кнопка, ау!»
«Ален, правда сестра. Не вру!»
«Соседка, я уже нерв».
«Черт, случайно отправил недописанное сообщение, сестра приехала».
«Аленаа, ответь мне, я начинаю переживать».
«Эй, я слышу, что ты дома, почему молчишь?»
«Алена, что за дикие музыкальные намеки?!»
«Ахахаха, Аленка, сестра в шоке, остановись, прошу, она меня бить собирается!»
«Соседка, уже не смешно, ну правда. Выруби музыку».
«ТЫ НЕ ПОЛУЧАЕШЬ МОИ СООБЩЕНИЯ?!»
«ЧЕРТ, КОГДА ПРОЧИТАЕШЬ, ТЕБЕ БУДЕТ СТЫДНО ИЗ-ЗА ТОГО, КАК ПЛОХО ТЫ ПРО МЕНЯ ПОДУМАЛА».
«ПОСЛЕДНИЙ ТРЕК, КСТАТИ, БЫЛ НЕ В ТЕМУ ВООБЩЕ!!!»
Я читала эти сообщения, и не знала, плакать мне или смеяться. Прав ведь, и правда стыдно стало. Поднявшись на ноги, собралась идти к Диману, чтобы прекратить его развлечения, но в дверях санузла меня остановила вибрация телефона. Пришло еще одно смс от Антона.
«Наконец-то ты нашла свой сотовый. Вырубай шарманку, сестра скоро уходит. Ты победила, она сказала — под таким присмотром ей больше не нужно беспокоиться о беспутности старшего брата. Вредина ты, с тебя вкусняшка. Буду через час».
С глупой улыбкой бегом бросилась в комнату к компьютеру. Отодвинув плечом брата, открыла свой любимый плейлист и включила одну из тех песен, что, я точно знала, нравятся Тошику.
Когда в колонках зазвучало старое доброе кантри, убавила звук до приемлемого, и с улыбкой повернулась к брату.
— Отбой, Диман, у соседа сестра в гостях, глушить их не надо.
Дима, окинув меня внимательным взглядом, покивал с самым серьезным видом, а потом улыбнулся мне во все свои тридцать два ровных зуба. Ну, в принципе, не зря же он подростком в брекетах ходил, имеет право сверкать зубами.
— Спасибо, сестренка, давно я так не развлекался.
Стоило только мне выдохнуть от облегчения, что братка не стал задавать неудобных вопросов, как он тут же исправил это упущение:
— А теперь рассказывай!
— Что?!
