Да, все могло закончится. Но не закончилось, потому что прямо под ногами, у едва теплой батареи я увидела смятый бумажный лист. Подобрав, развернула его и застыла, не веря собственным глазам.
Этим вечером, сидя на подоконнике, Егор рисовал… меня.
Глава 8
Валяясь на кровати, я слушала играющую в наушниках музыку и неотрывно смотрела на лежащий передо мной рисунок.
Все-таки Егор и впрямь талантливый… сходство на портрете просто поразительное. Только линии резкие, отрывистые, как будто он рисовал со злостью или нежеланием это делать.
Зачем? Почему он меня нарисовал?
Перестав пялиться на многострадальный лист бумаги, я перевернулась на спину и возвела глаза к потолку. Только сейчас я поняла, почему Егор привлек мое внимание. Он смотрел на меня не так, как остальные парни. Сколько себя помню, в глазах окружающих меня мальчиков, а затем парней присутствовало адресованное мне восхищение – в той или иной степени. Когда-то я даже пробовала провести эксперимент и целенаправленно пыталась очаровывать разных знакомых. Получалось со всеми. Даже когда парни переходили из разряда поклонников в недоброжелатели, этот огонек восхищения не исчезал из их глаз. Ни тогда, ни теперь я не понимала, почему так происходит и с чем это связано. В какой-то момент просто стала принимать это как данность и перестала об этом задумываться.
С Егором все было по-другому. Он не восхищался, не смотрел так, как остальные, да и мое общество, кажется, ему вообще было неприятно.
Стоило бы забыть о нем и взаимно игнорировать, но во мне проснулся какой-то необъяснимый интерес. И забыть не получалось.
Но что гораздо важнее – меня занимал один вопрос, который сегодня я не успела ему задать. Почему он просил директора отменить кросс? Кажется, в том разговоре Егор упомянул, что заходить в лес небезопасно.
Почему он так сказал?
Его отец лесник, наверняка знающий лес как свои пять пальцев. Может, все дело в этом? Егор посмотрел прогноз погоды, узнал о том, что будет сильный туман, и решил предупредить об этом директора… Вот только никакого тумана в прогнозе не значилось. Даже дождя не обещали, лишь легкую пасмурность.
Устав от бесконечных размышлений, я выключила музыку, сунула рисунок в дальний ящик тумбочки и забралась в постель. Думала, что беспокойные мысли еще долго не дадут заснуть, но провалилась в сон практически мгновенно.
…Запах тины.
Проникающий под кожу, точно мелкие змейки ползущий по венам, застревающий в крови – я ощущала, как к нему примешиваются ноты свежести. Сейчас он не казался противным, не имел тошнотворного сладковатого оттенка.
Прохлада тоже была приятной. На небе – прячущаяся под пеленой сумрачных облаков луна. Ветер дирижирует лесом, который шелестит, скрипит, нашептывает – исполняет свою извечную, древнюю как мир песню.
На языке слегка горьковатый привкус. Кажется, полынь – Майкл нередко добавляет ее в отвары.
Все окружающее видится смазанным, нечетким, как будто мои глаза застлала пелена слез. Но я не плачу, не чувствую грусти. Не чувствую вообще ничего, кроме абсолютного спокойствия и наполнившей тело легкости.
Плеск.
И прохлада усиливается, обволакивает, обнимает тысячей невидимых рук.
Запах тины – вокруг меня и как будто во мне…
А потом я вдруг оказываюсь стоящей на сцене и репетирую свою часть номера «Don’t Call Me Angel».
Проснувшись, я потянулась и рывком села на кровати. Этой ночью спала как убитая, даже сны хорошие снились… вроде бы. По крайней мере, послевкусие от них осталось приятное, что для меня – настоящая роскошь. В последнее время снился либо полнейший бред, либо кошмары, от которых я просыпалась в холодном поту и потом еще долго не могла заснуть.
Откинув одеяло, я уже собралась подниматься с постели, когда внезапно обнаружила нечто из ряда вон выходящее. Часть простыни была влажной и присыпанной песком, а на полу, рядом с кроватью, валялись ошметки зеленой тины.
Со смесью недоумения и растерянности я перевела взгляд на ноги и обнаружила, что мои стопы тоже частично испачканы песком.
Ничего не понимая, поднялась и осмотрела остальную часть комнаты. Песок и тина находились только у моей кровати. На балконе тоже все было чисто, не считая осыпавшегося с деревьев мусора.
Пока принимала душ, я пыталась найти этому хотя бы одно мало-мальски логическое объяснение. Это уже не объяснишь расстройством психики и галлюцинациями – тина самая что ни на есть настоящая.
Может, Джек ночью пробрался ко мне в комнату, повалялся у меня в ногах и наследил? Мы старались не выпускать его за ворота, но он мог найти какую-нибудь лазейку и сбегать к пруду… Но тогда почему нацеплял на лапы только песок, а не уличную грязь?
Отправляясь на пробежку, я позвала Джека, но тот не отозвался. Иногда он любил подремать в комнате Майкла, поэтому я не особо встревожилась и, заперев за собой калитку, побежала по окутанному утренними сумерками поселку. Со дня кросса я не бегала в сторону леса, и сейчас тоже выбрала противоположное направление. По дороге решила заскочить в супермаркет, чтобы пополнить запасы минералки и леденцов, к которым в последнее время пристрастилась.
Супермаркет располагался на территории новостройки, недалеко от моста. Но ходили в него не только жители нового, но и старого поселка. На втором этаже еще шел ремонт, а через пару месяцев там должно было состояться открытие мини-кинотеатра и боулинга. Но даже сейчас около магазина постоянно собирался разномастный народ… Правда, не с самого утра и не в таком количестве, как сейчас.
Увидев немаленькую, собравшуюся у входа толпу, я замедлила бег. Судя по гомону и взбудораженному состоянию всех собравшихся, что-то произошло.
Приблизившись, я наткнулась взглядом на Павла Карамзина, с недовольным видом разговаривающего по телефону. А неподалеку от него стояли Ник и Кир, тоже между собой переговаривающиеся. Недолго думая, я подошла к ним и, не тратя времени на приветствия, спросила, что случилось.
– Да мужик один утонул, – поделился новостью Ник. – Из рабочей бригады.
– Как утонул? – в ступоре выдохнула я.
Ник пожал плечами:
– Как-как… надрался с дружками и среди ночи в пруд полез. Они на берегу бухали.
Я словно оцепенела. Тут же вспомнились прочитанные в интернете статьи и слова Майкла о том, что здесь в прошлом погибло много людей.
– Да что вы понимаете, молодой человек! – встряла в разговор бабка из «деревенских». – Не сам он утоп – нечисть его сгубила! Этой ночью ведь пруды пели…
Я, как человек всю жизнь проживший в крупном городе, была далека от суеверий и «бабушкиных баек». Но сейчас почему-то ощутила озноб. Показалось, что даже зловонием повеяло…
– Вот-вот! – поддакнула первой бабке вторая. – Я своими ушами слышала, как от Дубков пение доносилось… это снова началось!
