Я слушала молча и не перебивала, но когда он замолчал, все-таки уточнила:
– Так ты кто-то вроде ведьмака? Или Харона?
– Ну, души умерших я через реку не перевожу, – Егор криво усмехнулся. – Но в каком-то смысле ты права. Хотя подобных мне обычно называют черными стражами. Или просто стражами. Русалки, можно сказать, наполовину низшие. В давние времена стражи преследовали их так же, как низших. Особенно, во времена инквизиции. В последнее столетие все несколько изменилось, преследуются только те, кто совершил множество убийств. А так между нами своего рода холодный нейтралитет. Но в целом взаимная неприязнь никуда не делась.
Я вновь молчала, осмысливая его слова. С одной стороны все это казалось невероятным и невозможным, но с другой – ужасающе реальным. Пожалуй, иногда самое страшное – это принять и поверить. Готова ли я справиться с этим страхом? Смогу ли принять картину мира, отличную от той, которую всегда знала? Ту, которой всегда принадлежала сама?
К сожалению, сейчас от моих желаний ничего не зависело. Я – всего лишь часть чего-то большого и непознанного; крошечная капля в бескрайнем океане жизни и смерти. И выбора у меня нет. Хочу того или нет, а придется и поверить, и принять, и смириться. И жить с этим придется научиться тоже. А еще – постараться пережить полнолуние и не умереть… пожалуй, это было единственное, в чем я не сомневалась в настоящий момент: смерть в мои ближайшие планы не входила точно. Какой бы ни стала моя жизнь с наступлением шестнадцатилетия, расставаться с ней я не хотела.
На озере царили те же умиротворение и спокойствие, что и в мой прошлый сюда визит. Оказываясь в этом месте, я начинала чувствовать себя как-то по-другому. Здесь дышалось свободнее и легче, а вся суета словно оставалась где-то далеко за пределами этого живописного места.
Лесное озеро… одно из множества тысяч. Сколько их таких – больших и маленьких, превратившихся в болотца и кристально чистых разбросано по разным уголкам Земли? Но оно казалось мне особенным. Наверное, с учетом того, что я узнала, было бы логично испытывать к этому месту как минимум неприязнь, но ее не было. Да и привычная логика в «Поющих прудах» редко когда работала…
– Можешь поплавать, – когда мы подошли к мостику, огорошил меня Егор. – Я отвернусь.
Я недоуменно посмотрела на него, но не увидела на его лице и следа насмешливости – он говорил серьезно.
– Ты шутишь? – все-таки усомнилась я. – На дворе ноябрь, если не заметил.
– А ты, если еще не заметила – устойчива к холоду, – легко парировал он. – Конечно, пока процесс становления не завершился, эта особенность организма проявляется не слишком явно. Но все равно нулевая температура для тебя не проблема.
Я невольно наморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда в последний раз мерзла. Помнила, как ежилась от колючего ветра и пряталась от хлесткого дождя, как натягивала шапку и шарф – больше по привычке, чем из реального желания защититься от холода.
– Я что, совсем не мерзну? – высказала свое удивление вслух.
– Мерзнешь, – возразил Егор. – Просто переносишь низкие температуры более стойко, чем простые люди. Ну, знаешь, как лягушки. Некоторые виды могут понижать температуру тела и практически останавливать сердцебиение, чтобы пережить мороз.
– Очень лестное сравнение, – не удержалась я от ехидства.
Егор неопределенно хмыкнул и, внезапно шагнув ко мне, посмотрел прямо в глаза. Теперь нас разделяла всего лишь жалкая пара миллиметров, и я могла слышать его ровное дыхание. Видеть лес, отражающийся в карих с зелеными крапинками глазах.
– А еще ты очень привлекательна, – не отводя взгляда, негромко произнес он. – Думаю, это ты знаешь и без меня. Русалки не всегда красивы, если говорить о внешности. Но они обладают особым очарованием и магнетизмом, притягивающим к ним людей. Чаще мужчин, конечно. Женщины интуитивно чувствуют исходящую от них опасность и неосознанно видят в них конкуренток.
Я слышала комплименты сотни раз, и столько же – слова о том, что красива.
Но ни разу в жизни, услышав их, не чувствовала себя так, как сейчас. Никогда сердце не начинало биться так сильно, а смотреть в чужие глаза никогда не хотелось вечно.
– Значит, у меня есть что-то вроде врожденных русальих чар? – я снова попыталась свести все к шутке, но не вышло.
– Да, – подтвердил Егор, подцепив мою выбившуюся из хвоста прядь волос. – Но, знаешь, я думаю, тебе они и не нужны…
А вот это точно был комплимент. Пожалуй, даже больше, чем просто комплимент…
Прежде внимание парней я обычно игнорировала и относилась к нему равнодушно. И теперь, когда оставаться равнодушной не получалось, не знала, как себя вести. Немного смутившись, я первой отвела глаза и подошла ближе к воде. Поднялась на мостик и, недолго подумав, сняла кроссовки и носки. Прошла босиком по шершавым доскам, приблизилась к самому краю и, присев, опустила ноги в озерную воду.
Ощущения были приятными. Вода оказалась холодной, но этот холод не причинял дискомфорта, а даже наоборот. Вода мягко обволакивала ступни, ластилась, точно котенок, и, казалось, проникала прямо под кожу. Я буквально физически чувствовала, как она частично впитывается в кровь, поднимается от ног до головы и наполняет энергией.
Как Егор подошел ко мне со спины я скорее не услышала, а почувствовала.
– Нравится? – присев рядом, спросил он.
– Разве мне не опасно находиться здесь? – вопросом на вопрос ответила я. – Разве я не притягиваю еще больше низших?
– Быстро соображаешь, – расщедрился на еще одну похвалу Егор. – Это одна из причин, почему в прошлый раз отец так отреагировал на твое здесь появление. Но сейчас все в порядке. Несколько дней назад мы запечатали Нору… ненадолго, правда, но немного времени в запасе теперь есть.
– А что потом? – осведомилась я. – Как заставить этих тварей исчезнуть насовсем?
Егор ответил не сразу. Он медлил, словно решая говорить или нет, но в итоге все-таки ответил:
– На самом деле я надеюсь, что в этом нам поможешь ты.
Я молчала, ожидая продолжения. И оно вскоре последовало:
– В полнолуние – а именно в момент, когда с тобой будут происходить изменения, случится что-то вроде выплеска энергии. Это очень сложно объяснить… словом, благодаря ему Нора может затянуться. Не факт, конечно, что все пройдет гладко, но шанс есть и нужно его использовать. «Поющие пруды» – очень сильное мистическое место, и проход здесь широкий. В последний раз, чтобы его закрыть, потребовалось… многое.
– Многое? – переспросила я. – И как же его закрыли?
– Не так важно, что происходило в прошлом, – уклонился от ответа Егор. – Гораздо важнее, что происходит сейчас.
Мы пробыли на озере еще примерно час. Я даже не заметила, как обсуждение всякой с трудом укладывающейся в голове мистики перешло в разговоры ни о чем. Мы болтали как самые обычные люди, как подростки, у каждого из которых свои проблемы. У нас оказалось немало общего. И у меня, и у Егора не ладились отношения с отцами. Матерей мы не знали – мама Егора бросила его, когда ему едва исполнился год и уехала в столицу на поиски лучшей жизни. Мы оба любили фильмы Тима Бертона и терпеть не могли томатный сок. Слушали одни и те же группы и даже сошлись во мнениях о популярных сериалах.
