Сейчас же выглядит решительным и уверенным.
– Ты-ы, – показал на меня пальцем, – боль-ше… он… нет… – пнул Богдана по ноге со всей силы.
– Не трогай! – закрыла собой своего мужчину, защищая и не позволяя нанести ему новый удар.
А именно это собирался сделать Гриша: лихо замахнулся топором, но тут же откинул тот в сторону.
Я испуганно вздрогнула. С места не сдвинулась – наверное, моё поведение повлияло на парня, причинить мне вред точно не хотел – по глазам вижу, и как будто даже сожалеет о своём поступке.
Смотрю на него, задаваясь вопросами: для чего пришёл – убивать?
Он сжал руки в кулаки до хруста костяшек пальцев и прошипел сквозь зубы, с нескрываемой злостью:
– Сво-бо-да…
Вот и догадайся, что имеет в виду? Но выяснять это не хочу и не буду. Нужно срочно помочь Богдану! – вот, кто по-настоящему волнует.
«Кажется, в аптечке был нашатырь» – единственное, о чём успела подумать.
Встала на ноги...
И в этот момент Гриша резко схватил меня, ловко скрутил и, закинув на своё плечо, как мешок картошки, понёс прочь – глубокой ночью… А судя по направлению, в лес идёт.
– Пусти! – колочу соседа по спине. Дёргаюсь в тугом хвате, пытаюсь вырваться, хотя едва ли это получится – не справиться с ним. Он только на голову нездоров, зато физически очень развит.
– Не о-би-жу… – прошептал, теснее обнимая за бёдра.
Меня, наконец, осенило: Гриша считает, что Богдан – мой муж, ну и решил спасти от него – других объяснений не нахожу. Я немного рассказывала о себе его деду при знакомстве, делилась – по каким причинам купила здесь домик и буду периодически наведываться. И, видимо, наш разговор был услышан, да и когда приезжаю с синяками на лице – выводы напрашиваются сами собой.
«Не совсем дурачок, что-то всё-таки понимает…».
– Пусти! – повторила просьбу.
Тщетно. Упёрся и продолжает уносить в гущу деревьев. А дальше что?
– Ах ты, паршивец! – вот и дед объявился.
Вовремя.
– Сан Саныч, помогите! – кричу ему в ответ.
Парень по команде застыл на месте, словно статуя.
С внуком старик не церемонится, воспитывает жёстко. Приблизившись, как начал бить того тростью.
Это подействовало. Гриша поставил меня на ноги. Сел на землю и жалобно завыл, подобно раненному зверю. Напоминает маленького ребёнка, кем, по сути, и является, несмотря на свой возраст.
– Сучёныш… – дед всё ещё долбит его. – Я же тебя предупреждал: отстань от девки! Хватит по ночам возле её окон ошиваться, преследовать! Забудь о ней! Она не твоя!
«Выходит, сейчас я избежала…» — чего? Мог ли он изнасиловать? Казался таким безобидным…
Уточнять ничего не стала. Побежала обратно к Богдану: от безумной тревоги за него, звенящей в ушах навязчивым гулом, разрывает на части...
14
Жасмин
Когда забежала во двор, увидела, что Богдан очнулся и уже встал на ноги. Заметив меня, направился в мою сторону быстрыми шагами. А поравнявшись, крепко обнял и прижал к своей груди.
– Куда ты уходила? – он ощутимо напряжён. Слышу, как бешено колотится его сердце.
– Тут такое… – даже не знаю, какие лучше слова подобрать… И в первую очередь хочу спросить о другом: – Как самочувствие? – посмотрела на него.
– Сносно, – Богдан заключил моё лицо в ладони. – Что произошло? Пришёл в себя, а тебя нигде нет… Подумал, Хасанов приехал: выяснил каким-то образом твоё местонахождение и увёз…
«Нет, если бы это был Марат, то сейчас бы мы не разговаривали... А надо мной ещё поиздевался бы напоследок, чтобы доставить больше мучений и причинить невыносимую боль, не испытываемую прежде, и тогда смерть показалась бы желанным спасением».
– Это сосед напал… Гриша принял тебя за моего мужа и решил разобраться с тобой, меня защитить. Я немного о себе рассказывала его деду, в том числе о семейных проблемах, они живут неподалёку, ключи им оставляю на хранение...
– Так это он ходил возле дома? – уточнил Богдан (в ответ я кивнула). – Сначала увидел чью-то тень за окном, а потом, надев джинсы и включив уличный фонарь, открыл дверь. Собирался проверить, кто там тихо крадётся, вышел на веранду и получил удар сзади…
– Прошу, только не трогай его, парень умственно отсталый, — сразу предупредила. — Какой с него спрос? Толку-то… Не отдаёт отчёт своим действиям. Как дитё малое, несмотря на возраст… – и уже от Сан Саныча досталось.
«Жалко…».
– Хотел защитить? Он имеет виды на тебя? – недовольно сказал. – И что этот местный дурачок успел с тобой сделать?! – повысил голос.
– Не ревнуй… – этого хватило в жизни, – не злись, пожалуйста, – наблюдая такую реакцию, мысленно возвращаюсь к болезненным воспоминаниям и невольно начинаю сравнивать с Маратом, а я мечтаю забыть о прошлом.
Хотела отойти...
Богдан не позволил отстраниться, удержал за плечи:
– Да, ревную – и не вижу ничего плохого в этом. Собственническое чувство мне не чуждо – я говорил… – заметно, как старается совладать с эмоциями, но всё равно выглядит раздражённым, и моё замечание явно не понравилось ему. – Ты не пострадала? – шумно выдохнул.
– Правда, я в порядке.
И не догадывалась о симпатии Гриши, он никогда не проявлял какого-то излишнего интереса или особого отношения, чтобы это можно было принять на свой счёт. Казался простым, безотказным, добродушным парнем. Часто помогал по дому: воды из колодца натаскать, дров нарубить, баню растопить, починить что-нибудь, гвоздь забить и прочее, где требуется мужская сила. Руки у него растут, откуда надо – работящий и физически выносливый, в этом смысле никаких сложностей нет. А вот что творится в голове? – не представляю. Живёт в собственном иллюзорном мире.
– Хорошо, я не буду разбираться с ним. Не убил, тебя не тронул – и на том спасибо, – подытожил Богдан. – Утром поедем в город, – поднял меня на уровень своих глаз и заботливо добавил: – Ты же босая, земля по ночам прохладная – простынешь.
– Ты тоже без обуви, – крепко обняла за шею.
– Я закалённый, – понёс в сторону дома.
– Нужно к доктору обратиться, – прикоснувшись пальцами к его затылку, обратила внимание на существенный момент – шишка увеличилась в размерах.
– Вообще-то, имею медицинское образование, и хоть не занимаюсь врачебной практикой, могу с точностью утверждать, учитывая моё вполне нормальное самочувствие: ничего страшного не случилось – это просто отёчность от удара.
– Как у тебя всё просто… Провериться не помешает, – настаиваю, – я же переживаю.
– М-м… переживаешь… Приятно так, – голос прозвучал с игривой интонацией.
