– Молодец, что ушла, – намеренно провоцирую: если первым накинется, то я с особым удовольствием набью ему рожу – тут уж не предъявит претензий и ничего не заподозрит, с какой стати я так рьяно защищаю и отстаиваю интересы Жасмин. – Видел, как ты разукрасил ей лицо. Мы встречались на днях, она обратилась за помощью, попросив о содействии в решении проблем фонда, которые навалились на неё не без твоего прямого участия – вогнал в долги и рад. Думал, твоя жена будет сидеть и покорно ждать, когда сменишь гнев на милость?
– Булатов, а ты не охренел?! – он резко встал с кресла и опёрся ладонями на стол. Навис. Смотрит исподлобья.
Пусть не старается, не пытается использовать на мне методы устрашения – не поведусь.
– Себя об этом спрашивать не пробовал? – тоже поднялся.
Я выше него на полголовы, телосложением тоже покрепче буду и в плечах шире: чисто визуально и по внутренним ощущениям – разброс сил в мою пользу, плюс регулярные тренировки помогают поддерживать отличную физическую форму.
– Воспитывать кулаками – «очень» мужской поступок. Сколько она должна терпеть побои? И не надо так удивляться, – добавил, заметив, как его глаза округлились, – подробности вашей жизни, как на регулярной основе поднимал на неё руку, мне известны – Жасмин была откровенна со мной. Отпусти её, дай спокойно жить и забудь.
– Не твоё дело! Заведи себе жену и выноси ей мозг, а к моей – не лезь! – Хасанов отошёл на пару шагов назад.
«Смелый только по сравнению со слабой женщиной?» – кстати, она предупреждала, что он не расстаётся с пистолетом, хотя сейчас могу с точностью утверждать – ничего у него с собой нет. На нём лишь джинсы и футболка-поло. Негде прятать оружие.
– Всё равно доведу начатое до конца, препятствовать и мешать не позволю. Предлагаю, и пока по-хорошему: я возвращаю тебе вложенные в «Надежду» деньги, а ты, в свою очередь, отстанешь от Жасмин. Навсегда. Иначе…
– Иначе – что? Условия ставишь, даже угрозы звучат… м-да… – Марат ухмыльнулся. – Какие планы вынашиваешь? Готов сорить «баблом» – ради чего? Неужто, ради неё?
– Ради справедливости, – сдерживаться всё труднее и труднее. – Следующий шаг – развод. Жди повестку из суда в ближайшее время, – впрочем, в одностороннем порядке разведут, если «муженёк» упрётся рогами.
«Хм, рогами...» – а ему идёт.
– Немного ли на себя берёшь?
– Нет. Лишь то, с чем в силах справиться.
– Трахаешься с моей женой? – вполне ожидаемый вопрос.
– Это единственное, что тебя волнует? – я изогнул бровь.
– Плевать на фонд, раз так хочется – разгребай дерьмо, смотри – не захлебнись в этой вонючей куче. Но если узнаю об измене… – Хасанова перекосило от злости. – Если вы любовники – обоих убью, не раздумывая. И передай Жасмин: бегать за ней не буду, если не вернётся до завтрашнего дня – ей же хуже…
Он ушёл, громко хлопнув дверью.
«В моём доме теперь небезопасно» – вычислить, где живу, не составит труда, а стоит уехать сию минуту, за мной проследят либо Марат займётся этим, пока я нахожусь тут — нет, не куплюсь на его фальшивые слова, якобы искать жену не станет. Ещё как станет!
Значит, поступлю по-другому…
27
Жасмин
– Куда мы едем? – спросила водителя (он же телохранитель). И пока не получила внятных ответов.
– Распоряжение Богдана Савельевича, – сухо произнёс мужчина.
Это я уже слышала, когда охранник зашёл в дом и сообщил: «собирайтесь, срочно выезжаем, у вас не больше пятнадцати минут». Но со мной мой мужчина не общался, не звонил и никак не объяснил ситуацию, что произошло – почему возникла внезапная спешка. Впрочем, несложно предположить – причина в Марате. Вероятно, ему стало известно, где нахожусь (или догадывается?), и снова приходится бежать, скрываться в другом месте…
Ни на грамм не сомневаюсь, муж наведывался в фонд: не пропустил бы он это событие, как постороннее вмешательство, не проигнорировал бы ни при каких условиях.
«Интересно, о чём они говорили, и чем закончилась их встреча?» – Богдан точно не мог нарушить данное мне обещание и намекнуть, завуалировано или прямо – неважно, что я теперь с ним во всех смыслах. Переживаю за него, лишь бы не пострадал. Не прощу себе, если что-нибудь случится… Взявшись защищать и оберегать, нажил опасного жестокого врага в лице Хасанова, который ни перед чем не остановится.
И сейчас от нескончаемого потока мучительных мыслей душа рвётся в клочья, вызывая животный ужас и состояние, близкое к панике и гнилому отчаянию.
– Вы можете просто сказать, куда именно везёте меня? – настаиваю. А ещё есть опасения: вдруг мой мужчина не давал никаких указаний, и это – происки Марата? Хотела уточнить у Богдана, выяснить интересующие моменты, но он на телефонные звонки не отвечал, даже короткого сообщения не прислал, чтобы успокоить немного…
– По прибытии всё увидите и узнаете, – той же нейтральной интонацией произнёс телохранитель. Смотрит на дорогу, крепко сжимая руль.
– Как вас зовут?
– Стас, – «ей-богу, поведение как у робота, ни капли эмоций в голосе не звучит».
– Стас, вы ведь в курсе всего…
– Получил предельно чёткое задание: мне было поручено увезти вас в безопасное место, иных вводных и дополненной информации не поступало, не было ни слова – необходимо ли посвящать в подробности и давать разъяснения. Все вопросы к Богдану Савельевичу.
Я вздохнула обречённо, откинулась на спинку сидения и бесцельно взглянула в окно.
Каково было моё удивление, когда заметила на обочине знакомую машину... На такую сложно не обратить внимания и ни с чем не перепутаешь, сразу привлекает своим кричащим внешним видом: на ней броская аэрография – изображение стаи акул с разинутыми пастями, обнажающими челюсти.
Именно с этими хищниками всегда ассоциировал себя…
«Марат…» – в дрожь бросило и сковало едким страхом, а по спине холодок пробежал.
Плюс ко всему мой водитель начал притормаживать, пока не остановился совсем — на въезде в город образовалась пробка.
Обернувшись назад, убедилась лишний раз, что там муж. Госномер на автомобиле принадлежит ему... Потом и он вышел на улицу: с кем-то разговаривает по телефону, а судя по резким жестам и взмахам руки, ругается – взбешён по максимуму.
«За мной ехал…» – уверена в этом. Разузнать, где живёт Богдан, проще простого.
А больше всего в данный момент пугает другое: пусть в машине, в которой сижу, стёкла тонированные, и увидеть меня Марат никак не может, но он повернулся лицом и смотрит мне прямо в глаза! Словно чувствует, что я рядом нахожусь – его взгляд, тяжёлый и давящий, вонзается в самое нутро, режет ножом по живому…
– Долго мы будем стоять? – обратилась к телохранителю. С трудом отвернулась, и даже затылком остро ощущается присутствие мужа – нас разделяет метров десять, чуть меньше…
