Оказавшись наедине, он резко придавил меня своим телом к двери, обнял моё лицо ладонями и стал покрывать жадными, торопливыми, порхающими поцелуями. Такое поведение ещё больше злит: выглядит так, как если старается загладить вину, переключить внимание или вовсе замять возникшую спорную ситуацию…
Вдобавок этот ужасный запах раздражает… Нет, сам по себе аромат очень приятный: насыщенный, глубокий, роскошный, сладковато-терпкий с нотками пряной корицы и горького шоколада, а вот то, кому принадлежит – отвращает в этих обстоятельствах, когда представляю, как мой мужчина точно так же зажимал Карину, целовал, ласкал…
Это причиняет мучения, бьёт точным ударом прямо в сердце…
– Нет! – я оттолкнула Богдана со всей силы, на которую только способна. Вырвалась из тугого хвата, пока в состоянии это сделать.
Отошла от него на безопасное расстояние: если снова приблизится, то попаду под влияние сумасшедшей энергетики окончательно и справиться с собой уже не смогу. Поверю ему. Хочу верить! Я так устала от боли, постоянно живущей во мне, что буду цепляться за любую правду до последнего… если таковая прозвучит...
– Жасмин… – медленно наступает, как дрейфующий айсберг или гигантская скала. Буквально чувствую, как невидимые щупальца окружают со всех сторон, загоняя в угол.
– Стой, где стоишь, – выставила руку вперёд в предупреждающем жесте.
Просьба подействовала: остановился.
– С Кариной ничего не было. Ни-че-го. Честно, – смотрит исподлобья, сверлит умоляющим взглядом. – Я встретился с твоей подругой для того, чтобы устроить небольшой спектакль для Хасанова, запутать его, отвлечь от поисков тебя и появившихся сомнений относительно нас с тобой – не угомонится ведь. Знал, что за мной организуют слежку, пришлось выкручиваться – времени на размышления и подготовку не оставалось. И нужно отметить: сработало, он купился на нашу игру, якобы мы с ней любовники… – тяжело вздохнул и продолжил, – но кроме объятий, фальшивых и показных на публику — дальше не зашли… отсюда запах её духов на одежде… На этом всё.
– Игра? Ты называешь это игрой? – в голове не укладывается. Почему не придумал что-нибудь другое?
– Верь. Прошу… – Богдан сделал несколько шагов – ещё один и сдамся…
– Поверить, говоришь… – прижалась спиной к стене. В дрожь бросает от каждого его движения — мощных волн, направленных на меня и вонзающихся в самое нутро. Эмоциями накрывает подобно огненному смерчу.
– Люблю тебя, малышка, люблю.
Применил оставшийся аргумент.
Сейчас расплачусь. Я не выдержу этого нарастающего в душе накала, не выдержу… это невыносимо…
33
Жасмин
«Что бы ни случилось, знай и всегда помни: я люблю тебя» – теперь ясно, почему он так сказал, почему его голос звучал с грустью и обречённостью, когда мы говорили по телефону…
…Это невыносимо… в груди сдавило в удушающем приступе, а в горле образовался болезненный ком, словно битого стекла наелась – режет и колет…
Если бы не испытывала к Богдану никаких чувств – не отреагировала бы настолько остро после всех объяснений. И пора признаться, в первую очередь себе: я влюбилась – стремительно, стихийно, неизбежно. Окончательно и бесповоротно. Именно поэтому сейчас так плохо и тошно от этого состояния – терзающего выматывающего ощущения внутри… сердце рвётся в клочья…
Хочу ему верить! Потерять его – значит, лишиться части души! Не смогу без него: зависимость глубоко пустила свои корни, точным выстрелом, связывая нас прочными нитями – и по-другому уже не будет. Без преувеличения, он моя вторая половинка, всю жизнь ждала такого мужчину – внимательного, заботливого, любящего безгранично, всепоглощающе, безумно… и даже не надеялась на эту встречу, не ждала подарков судьбы… пожалуй, я нуждаюсь в нём даже больше…
– Жасмин… – Богдан резко приблизился, сократив оставшееся между нами расстояние. Обхватил мой подбородок пальцами, заставляя посмотреть в глаза – сумасшедшей красоты. Таю, плавлюсь как горячий воск, растворяюсь в этой сочной, яркой, молодой зелени. Мгновенно поддаюсь их магнетическому влиянию.
Беззвучные слёзы потекли по щекам – сдерживаться нет сил… от нахлынувших эмоций разрывает на куски…
– Не плачь, маленькая моя… – он осушил лицо нежными поцелуями. – Прости… И пойми правильно, выбора не было: единственная цель, которую преследовал – оградить тебя от Хасанова, чтобы оставил в покое хотя бы на какое-то время, пока решается вопрос с фондом и разводом. Ну не придумал я более действенного способа запутать и отвлечь твоего «муженька», а лучшей кандидатуры на роль псевдолюбовницы, чем Карина, не нашлось – и сам знаю, как отвратительно это выглядит со стороны. Поверь, никогда не поступил бы с тобой так низко и подло, не изменил бы, не опустился бы до лжи и грязи. Ничего не собирался скрывать и планировал лично обо всём рассказать, что и делаю. Неужели, думаешь, будто я воспользовался ситуацией и переспал с ней? Зачем? Ради чего – разового сомнительного удовольствия? А потом, как ни в чём не бывало, вернулся и теперь изворачиваюсь, изображая беззаботный невозмутимый вид?
– Нет, и в мыслях не было подобного… – это жгучая ревность травит своим ядом, подкидывая мрачных картин, а ещё догадываюсь и представляю во всех красках, каким образом Карина себя вела.
Не говорю о предательстве и намерении подруги затащить в постель моего мужчину, зато провоцировать, заигрывать с ним, всячески соблазнять – она могла. Или устроить ему проверку на «вшивость»? Это вполне в её стиле и духе – авантюристка и интриганка до мозга костей. Плюс ко всему, желая уберечь меня от ошибок и проблем, защитить – ни перед чем не остановится: у неё напрочь стираются границы дозволенного, когда пытается что-либо доказать или опровергнуть.
– Я не Марат, не надо нас сравнивать, – Богдан мягко сжал мои плечи, – да, ужасно стыдно за тот спектакль и вина душит, особенно, когда вижу, как эта ситуация мучает и гложет тебя, но огорчать и причинить боль — не хотел.
Хватит накручивать себя и терзаться сомнениями!
– Верю, верю, – прильнула к его груди. Почувствовав запах Карининых духов, опять напряглась: – Верю… верю и боюсь… слишком сильно обожглась в жизни, я не вынесу, если всё случится снова… это уничтожит меня – добьёт окончательно…
Он опустился на колени. Обнял мои бёдра, уткнувшись носом в живот, скользит ладонями нетерпеливо, гладит, сминая ткань платья.
– Со мной такого не произойдёт – обещаю, я привык к честности – всегда и во всём, верность – принципиальный момент. Одна ты волнуешь, все мысли занимаешь, никто не нужен… болен тобой, одержим и помешан… никого не любил прежде… Люблю. Слышишь, люблю – это единственная правда и другой не будет, – посмотрел снизу вверх умоляющим взглядом, – прости.
– Я бы так не расстроилась, если бы… – зарылась пальцами в густые волосы моего мужчины.
– Если бы – что? – Богдан поднялся на ноги. Обхватил мой затылок – обожаю это ощущение приятной тяжести его рук на теле, как будто микроразряды тока пробегают между нами.
