А мама…
Со слов отца, она просить прощения и ни перед кем унижаться не собирается, как сама заявила. Если так комфортнее, то может продолжать упираться сколько угодно, лелеять свою гордыню, бессмысленно отстаивая никому интересную точку зрения, и не замечать очевидных фактов. Лично я готова пойти на примирение, но инициатива должна исходить от неё, у меня нет ни малейшего желания переубеждать её и что-то доказывать. Пусть выбирает, что важнее – дурацкие принципы или счастье близких родных людей. И о себе тоже подумала бы…
Не знаю, как родители сгладят возникший между ними конфликт и как сложится их семейная жизнь… В данный момент разъехались: папа планирует обосноваться здесь (и чтобы не тратить деньги на отель или аренду жилья, я предложила ему занять мой пустующий домик в деревне, у нас с Богданом – он отказался останавливаться); ну а мама – ещё днём улетела в Испанию, решила вернуться... Зачем? – непонятно.
Тот дом, в котором они жили, принадлежит Марату, все его счета арестованы на период следствия – ежемесячного содержания ждать бесполезно, да и семейство Хасановых больше не станет «кормить деньгами». Всё – «лавочка прикрылась». Кто будет содержать дальше? Имеются ли у родителей накопления? Стоит позаботиться о таких простых вещах, как устроится на работу, копеечной пенсии ни на что не хватит. Отцу могу доверить руководство фондом, но когда получится возобновить деятельность «Надежды» – неизвестно.
Конечно, я хочу им помочь… Только у самой ничего нет, а с Богданом мы не обсуждали возможность обеспечивать их финансово, изредка либо поддержать на какое-то время, хотя поднимать этот вопрос неудобно – подходящего случая не подвернулось.
Пока разговаривала с папой, мой мужчина нам тактично не мешал, заглянул на кухню один раз, быстро поужинал и, сославшись на дела, ушёл в спальню.
А провожать гостя не спустился…
«Вот, значит, как – уснул» – застала его спящим.
– Нет, сегодня ты не отвертишься… я до тебя доберусь… – прошептала и улыбнулась, рассматривая Богдана.
Взору предстало соблазнительное зрелище. Манит собой, как магнетическое притяжение непреодолимой силы.
Видимо, недавно принял душ, прилёг и успел задремать: развалился по центру кровати и тихо сопит – обнажён и прекрасен в своём великолепии, лишь на бёдрах низко повязано полотенце.
«М-м-м… привлекателен, как демон-искуситель…» – именно такое сравнение просится. Мгновенно поддаюсь чарам, устоять невозможно, плавлюсь как тающий воск…
Потрясающе сложён, подобно изысканной статуе – вылеплен умелыми стараниями скульптора. Высокий, стройный, с шикарным рельефом на теле – там, где нужно, в меру – без перекачанных, сильно выпирающих, бугрящихся мускул. В особенности красиво выделяются кубики пресса и косые мышцы живота, подчёркивающие и прямо указывающие, словно стрелки, на мужское достоинство. В полной мере он – воплощение сексуальности и потаённых женских фантазий.
Мой! Принадлежит мне! – а это приятнее всего осознавать, сама себе завидую. Вечность бы так стояла и любовалась…
С трудом отвернулась. Тряхнув головой, прогнала накатившее наваждение – по-другому и не сказать, причём, это отражает ничтожно малую суть того, что чувствую.
Я разделась и направилась в ванную комнату – тоже хочу освежиться перед тем, как претворю в жизнь все свои затеи.
После водных процедур, надела полупрозрачное нижнее бельё вызывающего алого цвета и чулки с подтяжками. Брызнула на кожу немного духов.
И приблизилась к Богдану. Окинула моего мужчину плотоядным взглядом и облизнулась – ощущаю себя изголодавшейся хищницей перед трапезой, поймала добычу и собираюсь вкусить. А внутри разгорается дикое жгучее желание…
Аккуратно стянула с него полотенце – он что-то неразборчиво промычал под нос, но не проснулся. Села сверху и склонилась к его губам – провела языком, обрисовывая их контур.
Спустилась ниже: порхающими невесомыми поцелуями покрываю шею, широкую грудь… и жадно вдыхаю…
«Кайф…» – насыщенный, терпкий, мускусный, с древесными нотками аромат ласкает ноздри. В дрожь бросает от того, как пахнет, будто микроразряды тока пробегают по телу и бьют точным ударом в самое нутро. Реагирую остро. Рядом с Богданом испытываю всю гамму чувств и крышесносных эмоций.
Как же я люблю его — безумно, безгранично, помешана на нём, больна им…
Мой!
61
Богдан
Я не сразу почувствовал прикосновения на теле… Вернее – подсознание подкинуло другие образы, сделав ощущения настолько реальными, что это плавно перетекло в сон, в котором мы с моей красавицей предавались личному безумию, испепеляющей страсти и сжигающему дотла желанию…
Когда, наконец, понял, что всё происходит наяву, резко проснулся и открыл глаза:
– Жасмин…
– Так удивляешься, как будто ждал другую... – она возмутилась – больше наиграно, чем всерьёз, судя по смешливой интонации голоса.
Сидит сверху, массирующими нежными движениями мнёт и поглаживает кожу... На ней надето сексуальное нижнее бельё, выгодно подчёркивающее женские прелести. Невыносимо прекрасна. Выглядит потрясающе в этом образе роковой искусительницы – соблазнительная, манящая и… такая близкая, родная – во всех смыслах, принадлежит и телом, и душой…
«Ну, какая другая женщина?» – хватило же фантазии подумать об этом! Да я надышаться, наглядеться не могу на Жасмин, все мысли занимает одна-единственная и неповторимая. Любимая!» – собирался ответить на прозвучавшую претензию, но она склонилась надо мной и заткнула мой рот жадным поцелуем.
Дикая и изголодавшаяся... Трётся об меня, этим приводит член в боевую готовность мгновенно – крепкий стояк одолел. Конечно, разделяю намерение заняться сексом, ещё как разделяю: изнутри распирает от переизбытка эмоций, на части разрывает, а по венам словно жидкий огонь течёт, разжигая в груди пожар… и… тут же одёргиваю себя и говорю «нет»…
Остановил малышку от дальнейших действий и, аккуратно сжимая её за плечи, слегка отстранил и заставил посмотреть в глаза:
– Что ты делаешь? – я же не остановлюсь потом, если продолжит осаждать…
– А на что это похоже? Разве не видно? – усмехнулась она. – Пристаю к любимому мужчине.
– Не дразни... – прошипел сквозь сомкнутые зубы. И так с трудом терплю, чтобы не наброситься и не растерзать любимую женщину, окунувшись с головой в блаженство. – Нам нельзя…
– Богдан, я хочу тебя, – настаивает. Ладонью трогает моего «приятеля», скользит вверх-вниз, вдоль всей длины…
– Что ты творишь со мной… – выпрямился, обнял Жасмин и перевернул её на спину, нависая над ней. Распластал под собой и, не позволяя ко мне прикасаться, удерживаю за запястья.
Но и она не собирается отступать: обхватила ногами мой торс, теснее прижимаясь к паху.
