Он поспешно вернулся домой; Ксама готовила завтрак.
– Где Симуст? – спросил он.
– Пошел в рощу нийков, сэр, – ответила женщина-гэйрог, не поднимая на него взгляда.
– Ксама, нийки давно засохли.
– Да, сэр. Но он в роще нийков. И провел там всю ночь.
– Сходи за ним. Скажи, что я хочу его видеть.
– Он не придет. К тому же, если я уйду, пища подгорит.
Для Этована Элакки ее отказ оказался совершенно неожиданным, и он в первый миг не нашелся что сказать. Потом, осознав, что в это время перемен следует постоянно быть готовым к новым, самым разнообразным изменениям во всем, вежливо кивнул, повернулся и, не говоря ни слова, опять вышел из дома.
Поспешно, как только мог, он взбирался по удручавшим своим видом террасам холма, мимо полей стаджи, представлявших собою море пожелтевших засохших побегов, через нагие, без единого листочка, кустарники глейна и засохшие кочки – все, что осталось от хингамортов, пока не добрался в конце концов до рощи нийков. Мертвые деревья были настолько легки, что ветер без особого труда выворачивал их с корнями, и большая часть уже попадала, а остальные стояли, опасно наклонившись, будто какой-то великан махнул не глядя ладонью. Этован Элакка не сразу увидел Симуста, но потом разглядел своего управляющего; тот бесцельно бродил вдоль наружной границы рощи, петляя между склоненными деревьями, и время от времени приостанавливался, чтобы толкнуть и повалить какое-нибудь из них. Неужели он провел за этим занятием всю минувшую ночь? Гэйроги спят не так, как люди, они высыпаются на целый год за несколько месяцев спячки, и поэтому Этован Элакка никогда не удивлялся тому, что старший над его рабочими работает по ночам, а вот такое бесцельное времяпрепровождение никогда не было присуще гэйрогу.
– Симуст!
– А, это вы, сэр. Доброе утро, сэр.
– Ксама сказала, что ты здесь. С тобой все в порядке?
– Да, сэр. В полном порядке, сэр.
– Точно?
– Я в полном порядке, сэр. В абсолютном порядке. – Но в голосе Симуста не слышалось уверенности.
– Ты не спустишься ко мне? – спросил Этован Элакка. – Я хочу кое-что показать тебе.
Симуст замялся, по-видимому, подбирая слова для ответа. Потом медленно спустился по склону, туда, где поджидал плантатор. Змеистые кудри его волос никогда не пребывали в покое, но сейчас они так и плясали, дергаясь, а от мощного, покрытого чешуей тела исходил запах, который Этован Элакка, давно знакомый с многообразными запахами гэйрогов, уверенно определил как признак крайнего расстройства и дурных предчувствий. Симуст работал у Этована уже двадцать лет, и никогда прежде плантатор не ощущал такого запаха от него.
– Сэр? – вопросительно произнес Симуст.
– Что тебя тревожит?
– Ничего, сэр. Я в полном порядке. Вы хотели что-то показать мне?
– Вот это, – сказал Этован Элакка. Он вынул из кармана длинный конический зуб, который нашел на пинниновой клумбе, и протянул его на ладони управляющему. – Я наткнулся на это полчаса назад, прогуливаясь по саду. И подумал: вдруг ты знаешь, что это такое?
Зеленые, без век, глаза Симуста тревожно задвигались в глазницах.
– Зуб молодого морского дракона, сэр. Несомненно.
– Неужели?
– Я совершенно уверен, сэр. Еще зубы там были?
– Всего несколько. По-моему, еще восемь.
Симуст начертил пальцем в воздухе ромб.
– Расположенные вот так?
– Да, – кивнул Этован Элакка и нахмурился. – А ты-то откуда знаешь?
– Это обычная форма. И это значит опасность, сэр, большую опасность!
– Ты, что, нарочно наводишь тень на плетень? – раздраженно бросил Этован Элакка. – Обычная форма чего? Опасность от кого? Ради Владычицы, Симуст, объясни мне ясными словами, что ты знаешь обо всем этом!
Запах гэйрога сделался еще резче, что говорило о сильном волнении, страхе, замешательстве. Симуст, похоже, никак не мог подобрать слова.
– Сэр, вам известно, куда ушли все, кто работал у вас?
– Скорее всего, в Фалкинкип, поискать работы на тамошних скотоводческих фермах. Но какое отношение это…
– Нет, сэр, не в Фалкинкип. Дальше на запад. В Пидруид, вот куда. Дожидаться прибытия драконов.
– Что-то?..
– Так сказано в откровении, сэр.
– Симуст!..
– Вы, что же, ничего не знаете об откровении?
Этован Элакка почувствовал, что его захлестывает гнев, что с ним случалось крайне редко на всем протяжении его мирной и уравновешенной жизни.
– Нет, я ничего не знаю ни о каком откровении, – сказал он, с трудом сдерживая ярость.
– Я расскажу вам, сэр. Я вам все расскажу.
Гэйрог немного помолчал, видимо, собираясь с мыслями.
Потом он глубоко вздохнул и начал:
– Существует старинная вера, сэр, что в назначенное время мир постигнут великие бедствия, и весь Маджипур окажется ввергнут в хаос. И там говорится, что в это время морские драконы выйдут из моря, подчинят себе сушу, провозгласят новое царство и займутся полным преобразованием нашего мира. И это время будет называться эпохой Откровения.
– Чья же такая фантазия?
– Да, фантазия – это подходящее слово, сэр. Или предание, или, если угодно, волшебная сказка. Науки тут никакой. Мы понимаем, что морские драконы не в состоянии покинуть воду. Но эта вера широко распространена среди части народа, и этот народ находит в ней надежду.
– И что же это за народ?
– Бедняки по большей части. В основном лиимены, но и в других расах многие поддерживают. Я слышал, сэр, что эта вера распространена у хьортов и встречается у скандаров. А вот люди ее мало знают, и в особенности благородные и обеспеченные вроде вас, сэр. Но уверяю вас, что сейчас многие заявляют, что время Откровения наступило, что мор растений и нехватка пищи являются его первым знаком, что короналя и понтифика скоро свергнут и начнется царствование водных королей. И те, кто верит во все это, сэр, нынче идут в прибрежные города, в Пидруид, и Нарабаль, и Тил-омон, чтобы своими глазами увидеть, как водные короли выйдут на берег, и оказаться среди первых, кто поклонится им. Я знаю, сэр, что так оно и есть. Это происходит по всей провинции и, насколько мне известно, по всему миру. Народ миллионами идет к морю.
– Поразительно, – сказал Этован Элакка. – Насколько, оказывается, я невежествен, здесь, в своем мирке посреди большого мира! – Он провел пальцем по драконьему зубу, от корня до кончика, и сильно, до боли, нажал. – А это? Что это значит?
– Насколько я знаю, сэр, их втыкают тут и там как знак Откровения и как дорожные знаки на пути.
– Но как же они узнают, где размещены эти зубы?
