– Больно же!
– Будешь еще руками размахивать?
– Да я только пошутил…
Хиссун завернул руку Ванимуна еще выше, до предела:
– Сейчас сломаю.
– Эй… Пусти…
– Не приближайся ко мне.
– Да. Да! Хорошо!
Хиссун отпустил его руку и перевел дыхание. Он весь вспотел, сердце колотилось. О том, как он сейчас выглядит, не хотелось даже думать. И все труды Эйлимур пропали…
Ванимун отступил, угрюмо потирая запястье:
– Боится он, что я ему одежку запачкаю. Не хочет мараться о простой народ…
– Точно. А теперь иди отсюда, я и так опаздываю.
– К короналю на ужин, полагаю?
– И снова точно. Я опаздываю на ужин к короналю.
Ванимун и остальные вытаращились на него со странной смесью злости и благоговения на лицах. Хиссун растолкал всех и быстро зашагал через площадь.
«Не слишком удачное начало», – подумал он.
Глава 3
Однажды в середине лета, когда солнце неподвижно стояло над Замковой горой, корональ лорд Валентин в наилучшем настроении выехал прогуляться по усыпанным цветами лугам у подножия левого крыла Замка.
Он отправился один, не взял с собой даже свою супругу – леди Карабеллу. Советники постоянно возражали против его выходов без охраны даже в пределах Замка, а уж тем более – за обширный периметр резиденции правителя, и всякий раз во время спора Элидат бил по ладони кулаком, Тунигорн выпрямлялся во весь рост, будто хотел преградить собой Валентину путь, а невысокий Слит буквально чернел от ярости и напоминал короналю, что враги уже свергали его и могут сделать это снова.
– Ах, на Замковой горе мне совершенно ничего не может угрожать, – настаивал Валентин.
Но им всегда удавалось переспорить его – вплоть до сегодняшнего дня. Безопасность короналя Маджипура, говорили они, превыше всего. И поэтому куда бы лорд Валентин ни ехал, рядом с ним всегда находились Элидат, или Тунигорн, или Стазилейн, как когда-то в детстве, а на почтительном расстоянии незаметно следовали еще шестеро солдат гвардии короналя.
Однако в этот раз Валентин каким-то образом ускользнул от них. Он сам толком не понял, как ему это удалось, но когда утром он ощутил непреодолимое желание проехаться верхом, то просто пошел в конюшни южного крыла, оседлал своего скакуна без помощи конюха и поскакал по зеленым фарфоровым плитам необычно пустой площади Дизимоля, стремительно пронесся под огромной аркой и очутился на Большом Калинтэйнском шоссе, окаймленном живописными полями. Никто не остановил его, никто не окликнул, словно он по волшебству сделался невидимым.
Пусть на час или на два, но свободен! Корональ откинул голову и захохотал, как давно не смеялся, подстегнул скакуна и помчался через луга так быстро, что копыта огромного пурпурного животного почти не касались бесчисленных цветов.
Вот это жизнь!
Он обернулся. Замок позади стремительно уменьшался в размерах, но даже с такого расстояния казался невероятно огромным, растянутым больше чем на полгоризонта. Непостижимое здание из более сорока тысяч комнат казалось каким-то огромным чудовищем, забравшимся на вершину Горы. После возвращения на трон Валентин ни разу не бывал вне Замка без охраны. Ни единого раза.
Зато теперь выбрался. Валентин посмотрел налево, где тридцатимильная Замковая гора спускалась вниз под головокружительным уклоном, и увидел Горный Морпин, город удовольствий, сверкающий внизу как изящная золотая паутина. Поехать туда, провести день в развлечениях? Почему бы и нет? Ведь он свободен! Или поехать дальше, побродить в садах Барьера Толингар среди халатинг, танигалов и ситерилов и вернуться с желтым цветком алабандины на шляпе вместо кокарды? Почему бы и нет? Весь день в его распоряжении. А можно поехать в Фурибл, посмотреть там на кормление каменных птиц, поехать в Сти и выпить золотого вина на вершине башни Тимина, отправиться в Бомбифейл, в Перитол, в Банглекод…
Скакун, казалось, способен довезти его куда угодно. Час за часом он нес всадника, не выказывая ни малейших признаков утомления. В Горном Морпине он привязал его у фонтана Конфалюма, выбрасывавшего на сотни футов в воздух прямые, как копья, струи окрашенной воды, которые благодаря какой-то древней магии не разбрызгивались и оставались такими же прямыми, а сам пошел бродить по улицам из плотно переплетенных золотых канатов и скоро вышел к зеркальным горкам, где они с Вориаксом, будучи детьми, часто проверяли свою ловкость. Он вышел на сверкающую поверхность, и никто не обратил на него внимания, будто все считали неучтивым глазеть на катающегося с горки короналя. Или, может быть, он все еще оставался скрытым от посторонних глаз этой непонятной невидимостью? Ощущение было странным, но он не придавал ему большого значения. Накатавшись вдоволь, он сперва подумал посетить силовые туннели или джаггернауты, но затем решил, что просто поехать дальше будет гораздо приятнее, и отправился в Бомбифейл. В этом древнем городе, самом красивом из всех городов, где закругленные стены из темно-оранжевого песчаника венчали изящные белые башни с коническими крышами, однажды, давным-давно, когда он отдыхал в одиночестве в таверне со сводами из оникса и полированного алебастра, его нашли пятеро его друзей. С удивлением и смехом Валентин приветствовал их, а они преклонили перед ним колени, сделали знак пылающей звезды и крикнули: «Валентин! Лорд Валентин! Слава лорду Валентину!» И первой мыслью его тогда было, что это какая-то дурная шутка, ведь он не корональ, он – младший брат короналя и отлично знает, что короналем ему не стать и вовсе не хочет им становиться. И хотя он был не из тех, кто легко впадает в гнев, но тогда рассердился, что друзья так жестоко шутят. Но потом он увидел их бледные лица и странное выражение глаз, и на смену гневу пришли горе и страх. Так он узнал, что его брат Вориакс погиб и корональ теперь он. И сейчас, спустя десять лет, Валентину в Бомбифейле показалось, что каждый третий встречный мужчина похож на Вориакса: черная борода, красное лицо, жесткий взгляд. Это расстроило его, и он поспешил покинуть Бомбифейл.
Больше он не останавливался, ведь столько еще предстояло увидеть, так много сотен миль проехать. Он проезжал город за городом, спокойно и бестревожно, как будто плыл или летел. Снова и снова открывался перед ним с края обрыва удивительный вид на всю Гору внизу, на все ее Пятьдесят городов сразу, на бесчисленные города у ее подножия, на Шесть Рек и на широкую равнину Алханроэля, простирающуюся до отдаленного Внутреннего моря. Какое великолепие, какое изобилие! Без сомнения, Маджипур был самым прекрасным из миров, по которым расселилось человечество за тысячи лет великой экспансии за пределы Старой Земли. И весь этот мир держит в руках он, он отвечает за все, и от этой ответственности нельзя отказаться.
Продолжая путь, он почувствовал, что происходит что-то непонятное. Воздух стал холодать, небо потемнело, и это было очень необычно для Замковой горы с ее рукотворным климатом, где всегда царила благоуханная весна. Затем его легонько ударило по щеке что-то холодное, будто кто-то плюнул. Валентин оглянулся по сторонам, но так и не увидел никого, кто мог бы его оскорбить, а плевки все продолжались, и наконец он догадался, что это ледяной ветер швыряет ему в лицо крупные снежинки. Снег на Замковой горе? Холодный ветер?
