Бык еще некоторое время рассыпался в эпитетах гильдии уже после того, как я отдал свою часть бартера. Если ему верить, многие творческие люди специально перлись на край света в «Высоту», прослышав об этом месте, обычно не найдя себе пристанище в Новом Остпойнте, еще одной мекке творческих личностей. Как я понимаю, путь совершался примерно такой: вырваться из своего поселения в «столицу», планируя навсегда завязать со «скучной обычной работой», окончательное разорение там и путь в «Высоту» на последние средства.
Не все одолевали такой сложный маршрут, кто-то пропадал по пути, некоторые, наоборот, взлетали в самом крупном городе ойкумены к вершинам профессиональной востребованности. Все же там сохранилось куда больше цивилизации, чем везде. Да хотя бы ливреи для гоночных танков кто-то должен был сочинять и воплощать. Мне же предстояло пообщаться, так сказать, с худшими из лучших.
— Тебе к Лийсе, — указал мне пальцем на девушку бармен. Или гильдейский менеджер? Сложный вопрос, так как с одной стороны первый этаж их здания больше напоминал бар со столиками, а с другой, именно этот мужик с татуировкой на щеке и серьгой в ухе принимал у нас мороженое на бартер. — Будешь чего?
— Спасибо, но нет, — за спиной у гильдейца кроме некоторого числа бутылок без подписей стояли разнообразные разноцветные коробки и даже несколько газовых баллонов с присоединенными дыхательными масками. Тоже раскрашенными. Пожалуй я тут даже воду пить не стану.
— Вообще-то творца принято угощать… — непрозрачно намекнул мне тип за стойкой. И взмахом руки остановил меня, когда я потянулся за остатком нерастраченных расписок Высоты. — В счет отгруженного.
— Наверное, то, что она любит? — я, что ли, угадывать должен?
— Выбор заказчика помогает исполнителю лучше понять, что требуется, — сделал неопределенный жест он. — Легкая стимуляция в одном направлении — и вы уже на одной волне.
Бож-же…
— Тогда угощу девушку мороженым, — сдался я. Хотя бы никакого особого эффекта кроме искусственной бодрости от этой штуки ждать не придется.
— Отличный выбор! — похвалил меня собеседник. — Присаживайтесь, она именно вас ждет. Пока блюдо несут, как раз можете начать обсуждение.
— Привет! — я выдвинул стул и уселся напротив худощавой блондинки с высветленными в белый волосами, собранными на затылке в пучок. — Мне бы простой и неяркий цвет в основу…
— Это будет тяжелый разговор, — поморщилась она, глядя на меня. — Или нет?
Вот и вся сервировка: блюдо с лакомством, накрытое полусферическим ресторанным колпаком. Вот ведь выдумщики, блин.
— Это всего лишь морож… — решил сразу разочаровать ее я, открывая колпак… и слова застряли у меня в глотке. Идиот! И почему я решил, что они подадут мое мороженное?! Все же холодильники тут в землях Хель далеко не редкость.
Вылитая в чашу с сухим льдом жидкость вскипела, мгновенно испаряясь плотным облачком ледяного пара.
«Мне кровь из носу нужен противогаз» — это была моя последняя четкая мысль. Темнота.
Глава 26
«Помню свое первое похмелье… Нет, вру. Если помню, похмелье было так себе!» — эта фраза из старого фантастического сериала все крутилась у меня в голове, пока я не нашел в себе силы не только разлепить глаза, но и приподняться на локтях. И, словно это послужило сигналом, нехотя одно за другим включились остальные чувства. Что сказать? Ни пресловутой головной боли, ни ломоты во всем теле — наоборот, необычайная легкость. И черная дыра в памяти с момента, когда вдохнул облако ледяного пара. Так, я не в танке — и это сразу плохая новость. Но очнулся — хорошая. Что дальше?
Одежды нет, никакой. Зато есть одеяло, под головой подушка, матрас довольно мягкий… и еще я тут не один. Свет в комнате (ага, я в комнате) едва-едва пробивается через тяжелые шторы на окне, но его вполне достаточно, чтобы рассмотреть… незнакомку. Обнаженную. Под одеялом. Сладко спящую. И, судя по букету запахов и измятой простыне в подозрительных пятнах, у кого-то тут был секс. М-да, и я этого «кого-то» определенно знаю. В зеркале вижу каждый день.
Я еще раз оглядел доступную для обозрения часть спящей девушки, пытаясь понять, как отношусь к произошедшему и что чувствую. Наверное… легкое раздражение? Вот как можно было не запомнить? Хотя дама не в моем вкусе: татуировка, да еще и цветная, во всю спину, кончики волос подкрашены бирюзовым, грудь первого размера. Лицо… а вот не буду вглядываться, пожалуй. Девушка и девушка. По вызову. Как-то я совсем опустился. Разве что на наркоту все списать? Блин… Так, ну и где мои вещи? Хоть какие-нибудь? Оденусь и только тогда начну портить себе настроение вопросом «где мой танк?»
К поискам приступить я не успел: дверь вдруг резко распахнулась и на пороге появилась взъерошенная и очень сильно возбужденная Лийса в заляпанном разноцветными пятнами комбинезоне. Респиратор с маской-очкам она небрежно сдвинула на белесую макушку.
— Вовремя! — обрадовалась она. — Давай за мной!
— А…
— На! — художник как-то поняла меня без слов: в одно движение достала из стенного шкафа ком моих шмоток и без затей и метнула этим комом в меня. — Только не тормози!
Та-ак. Кажется ситуация проясняется.
— Сколько прошло… ну… — оделся-то я быстро, а вот язык продолжал несколько заплетаться.
— Чуть меньше суток, — с энтузиазмом отозвалась стремительно движущаяся по коридорам и лестницам творческая личность. Я не успевал крутить головой: внутренности своего здания гильдейцы оформили в соответствии со своими вкусами, в смысле, ни кусочка стены не оставили без какого-нибудь рисунка. Надо полагать, в комнате, где я очнулся, просто слишком темно было, чтобы разглядеть настенную живопись. — Ты прямо меня завел, сорвалась еще до полуночи краски мешать! Не обижайся, что позвала Марту: у нее творческий кризис, а ты так и фонтанировал идеями! Хотя, не только ими…
Ч-черт! Пришлось хвататься за перила, чуть с лестницы не слетел от таких откровений!
— На первый раз от «шипучки» кратковременную память основательно отбивает, — опять как-то поняла меня Лийса. — Ничего, постепенно вспомнишь. Зато сюда смотри: мой рекорд: от грунтовки до «керамики»
[3] за двенадцать с небольшим часов! Ну как?!
Лестница привела нас не просто в гараж, а в покрасочную камеру. «Шестерка» стояла там. Если бы не куча снятого с брони обвеса типа лопаты и лома, небрежно сваленного вдоль боковых стен, то я, пожалуй, мог бы и не узнать танк. Снежно-белые изломанные полосы разной толщины с «разлохмаченными» границами чередовались с ультрамариново-синими. По бортам башни по одной с каждой стороны спускались на корпус две тонких линии из сверкающего хромового покрытия, в которое можно было смотреться как в зеркало. Они как бы «отсекали» бело-синюю корму танка от серо-черного градиента, «залитого» спереди.
