— Строго говоря, могут быть какие угодно. Знаете, где мы, оказывается, сейчас находимся? Номады называют это место Бесконечные Равнины, хотя сама Заринэ лично видела и горы, и берега то ли пресного океана, то ли такого же огромного, как море, озера, — принялся рассказывать я. К сожалению, часть информации явно попала ко мне неполной, может, потому что сама донор успела кое-что основательно подзабыть. Те же видения гор и побережья оказались сильно фрагментарными и какими-то расплывчатыми. И с разным солнцем в небе. — Так вот, Равнины, по мифологии ветрокатчиков, когда-то были загробным миром — не адом или раем, такой концепции у них изначально не было, просто пристанищем умерших. Где те продолжали делать то же, что и до смерти: кочевать. А потом их мир погиб. Ничего не напоминает?
— …Мы попали из одних земель Хель в другие? — первой нашлась, что сказать, Мари.
— И да, и нет, — лично мне все было понятно, но вот объяснить словами нужно было постараться. — Опять же, напоминаю, сложно сказать, насколько убеждения номад соответствуют реальному положению дел. Но если постараться сформулировать коротко… мы находимся в загробном мире для погибших миров. Или правильнее говорить — в загробной вселенной? Ведь если существуют параллельные миры, то их, скорее всего, огромное, если не бесконечное множество. Значит, и погибших среди них хватает. То есть Равнины, которые на самом деле не только равнины, реально бесконечные.
— Я бы первой сказала, что этот бред звучит еще бредовей, чем церковные сказочки про богов и посмертие, если б сама сейчас не застряла не пойми каким образом в куске металла, — теперь уже высказалась Лина. — А теперь вот слушаю тебя и думаю: а почему нет?
— Получается, Северный Перекресток и другие поселения не погибнут, а просто станут частью Равнин? Эти все пропадающие и появляющиеся территории — из-за этого? — тихо переспросила у меня супруга. — Получается, о… оте… Сэмюэль, Генрих и остальные зря решили бежать?
— Как сказать, как сказать, — я покачал головой, пусть девушка-механ увидеть этого жеста и не могла, вспоминая свой последний взгляд на Новый Остпоинт. — Никто ж не гарантирует, что разлом не придется прямо на жилые дома, и что распространяющимся вокруг искажением пространства людей не убьёт. Кроме того, экспедиция ведь имеет конечной целью прорыв в полноценный, еще живой мир. Собственно, мы и едем на разведку с целью найти место, откуда можно пробить проход. И безопасный маршрут к этой точке.
— «Полноценный живой мир» — это где нет аномалий и прочей всякой фигни вроде живых танков? — на всякий случай уточнила у меня Лина. — В котором мистические силы, подпитывающие мое противоестественное существование, иссякнут — и я все же умру насовсем?
— Э-э… — я даже не нашелся сразу, что ответить. Но врать не стал: — Точно не знаю, но такое тоже возможно.
— Хоть бы повезло! — выдохнула майор. Как-то у неё это получилось, хотя ни лёгких, не тела в принципе у неё не было.
— Я могу оставить тебя тут, — осторожно предложил ей я. — Не знаю, как разорвать то, что нас связывает, но попыта…
— И думать не смей! — Оборвала меня Блэк. — Ты хоть какой-то смысл придаешь моему существованию, я с ужасом думаю, что будет, если ты умрешь! А в другом мире ведь может вообще получится поймать удачу за хвост — и я наконец-то сдохну!
— Ты не хочешь жить? — судя по интонации, майору удалось конкретно так шокировать Мари. — Но почему?!
— Я хочу жить, — поправила её командир «Шестерки». — Но именно жить. Даже то подобие жизни, что сейчас, меня более-менее устраивает. Вот только что будет, когда я останусь одна? А я останусь, люди-то стареют и умирают. Превращусь в бродягу без малейшего просвета сознания? Вечность в безумии, когда от памяти и сознания остается все меньше и меньше? Нет уж!!!
— У тебя тело из металла, которое ты можешь улучшать лишь по своему желанию! И никто не сможет связать тебе руки или избить так, что ноги не слушаются! — механ прямо фонтанировала эмоциями. Не самыми приятными — сейчас из неё рвалось то, через что она прошла. — Ты не мучаешься от голода и жажды, твои раны сами затягиваются! Даже не знаю, чего еще можно желать?!
— Вдохнуть полной грудью, — тихо ответила Лина, теперь настал её черед почти шептать. — Почувствовать вкус еды и текучую влажность воды. Увидеть небо — глазами, а не как сейчас не пойми чем. Прижаться к тому, кого любишь…
— Ну и дура, — как-то даже оскорблённо бросила ей дочка Сэмюэля.
— Дура как раз ты, — презрительно фыркнула Блэк. — Если у тебя мозгов не хватает пользоваться тем, что имеешь, если для тебя любовь пустой звук, а семья — просто обуза, которую приходится терпеть — это не значит, что все такие. Отщепенка неполноценная! Собственного отца едва не убила, когда он тебя спасать пришел! Да-да, я знаю, как ты ему пыталась голову раскроить разводным ключом — именно насмерть целила! И чуть мать не загрызла потом! Слияние, знаешь ли, такая штука, секреты выдает легко! Вообще не понимаю, зачем Виктор с тобой до сих пор возится, ненормальная! Правда, сделать-то ты ему ничего не сможешь, пока я рядом. Но на его месте я бы крепко задумалась, что с тобой дальше делать. Пока еще можно в ближайшей дюне прикопать — и никто не заметит.
Лина замолчала, и Мари ей ничего не ответила. Я сам открыл рот… и закрыл. Как раз тот случай, когда молчание — золото. Извернувшись, я перегнулся через свое сидение в командирском отсеке и посмотрел на ложемент дочки Сэмюэля. Выражения лица с такого ракурса было не разглядеть, а так она застыла, словно смогла уйти в слияние сама. Но она не уходила. Да уж, устроили эти двое. Оттоптали друг другу любимые мозоли даже не до кровавых волдырей, а прямо до костей! И что с этим делать? Впрочем, если не возникнет проблем с проходом в новый мир — вопрос, вполне возможно, сам собой решится. Хотя бы отчасти.
* * *
Путь к Адской Пасти прошел без приключений: всю ночь я спал сидя в башне. Лина, разумеется, прекрасно справилась с танком без моего участия. Потом, когда расцвело и в районе зенита опять объявился красный карлик, я запустил сенсорный механизм, сделанный техниками профа… и получил дугу, означающую направление, вместо точки. Примерно в том же направлении, что двигалась Сталь. Хорошо хоть по мере приближения к Пасти указатель начал сжиматься. А потом мы едва не свалились за край Пасти — даже хваленое «не-зрение» орудия Хель не помогло. Зато помогла турбина и долитый из запасов каравана керосин: мы все же не повторили судьбу муравья в ловушке муравьиного льва, сумев взобраться назад по осыпающейся дюне!
Надо полагать, мы вышли к одному из стыков кусочков разных миров, слагающих Бесконечные Равнины. Иначе резкий переход от песчаных барханов к полной огромных острых наклонных сталагмитов каменной пропасти не объяснить. Песок срывался вниз ручьями и потоками и где-то там наверняка сформировал филиал барханного океана. Вот только этого не получалось разглядеть из-за густой розоватой дымки, заполняющей протяженный разлом. В купе с белыми сталагмитами, которые при должной фантазии можно было назвать «зубами», место действительно напоминало циклопическую пасть.
