– Что?
– Я подумал… оно того не стоит. – Он смотрел на нее. – Вы вывели меня из равновесия, Элса.
Элса чувствовала связь с ним, но не знала, что с этим делать, не знала, как потянуться к нему, не унизив себя.
– И я рядом с вами сама не своя, – вот и все, что она смогла придумать.
Он взял ее за руку.
Тишина стала неловкой. Он будто ждал, что она что-то скажет, но что?
– У вас на лице и на волосах кровь. Может, вы хотите сначала помыться? А потом уже я отвезу вас домой. Чтобы дети не видели вас вот так.
Он помог ей встать с кровати и довел до маленькой ванной. Включил воду и оставил ее одну.
Элса разделась и залезла в ванну. Со вздохом погрузилась в горячую воду.
Она расслабилась так, как уже давно не могла расслабиться. Вымыла голову и тело и точно омолодилась.
И все это время она думала о Джеке.
Знаете, какая вы красивая? Такие слова не забудешь, а теперь он сказал, что она вывела его из равновесия. Она-то уж точно сама не своя.
Элса вылезла из ванны, вытерлась, завернулась в полотенце и потянулась к старенькому платью.
И остановилась.
Надев платье, она снова станет Элсой.
А ей этого не хотелось. По крайней мере, ей не хотелось становиться Элсой, которая хранит молчание, согласна на малость и считает, что так ей и положено. Лучше получить отказ в любви, чем даже не просить о ней.
Она медленно повернула ручку.
Даже открывая дверь, она не до конца верила, что делает это. Больше десяти лет она до боли мечтала о ласке мужа, но не решалась потянуться к нему, а теперь выходит из ванной в одном полотенце.
Это, похоже, самый смелый поступок в ее жизни. Она открыла дверь и ступила в комнату.
Джек стоял у стены, скрестив руки. Увидев ее, он опустил руки и шагнул к ней.
Она скинула полотенце, стараясь не стесняться своего костлявого тела.
Он остановился, потом сделал еще шаг навстречу, нежно произнес ее имя.
Элса не могла поверить тому, что видела в его глазах, но сомнений не оставалось. Желание. Он ее хочет.
– Ты уверена? – спросил он, откинув прядь волос с ее обнаженного плеча.
– Уверена.
Он взял ее за руку и подвел к кровати. Она потянулась к лампе, чтобы выключить ее. Он остановил ее.
– Не надо, – сказал он хрипло. – Я хочу видеть тебя, Элса.
Потом швырнул в сторону рубашку и майку, сбросил штаны и обнял ее.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – прошептал он, прижимаясь губами к ее губам.
Он просил от нее слов, которых она не знала, ответов, которых у нее не было.
– Может, хочешь, чтобы я поцеловал тебя сюда? Или вот сюда?
– О господи, – сказала она, и он засмеялся и продолжил целовать.
Его прикосновения пробуждали в ней голод, который она не могла ни контролировать, ни игнорировать, и ей отчаянно хотелось еще и еще.
Его руки трогали ее повсюду с такой откровенностью, какой она и вообразить себе не могла. Весь мир исчез, сузился до ее желания, ее голода. Никто никогда не знал ее такой, Джек показал ей силу ее тела, красоту ее желания. С ним она осмелилась совершить все то, о чем всегда мечтала. Удовлетворение окатывало волнами, она чувствовала себя бесплотной, будто стала одним целым с воздухом в комнате. Будто парила. Когда Элса наконец пришла в себя – и вернее тут слова не подобрать, ведь она на время обратилась в бесплотное желание, а затем вернулась в свое тело, – она открыла глаза.
Джек лежал на боку, глядя на нее.
Элса смело подалась к нему, поцеловала в губы, в висок. И вдруг поняла, что плачет.
– Не плачь, любимая, – прошептал он и обнял ее, прижал к себе. – Будет еще много хорошего. Обещаю тебе. Это только начало.
Любимая.
– Ты так тропинку в полу протопчешь, – сказала Наталья, выдыхая дым.
Лореда прекратила расхаживать по комнате.
– Уже два часа прошло. Может, она умерла.
Энт вскинулся:
– Думаешь, она умерла?
Лореда покачала головой. Дурачок.
– Нет, Энтси. Я так не думаю.
– Она вернется, – спокойно сказала Наталья. – Джек об этом позаботится.
Лореда услышала шаги снаружи.
– Энт, иди сюда.
Он метнулся к ней, прижался к ее бедру. Лореда положила руку на плечо брата.
Наталья встала перед ними, и тут открылась дверь.
В дом вошли Джек и Элса.
– Мама! – Энт бросился к Элсе.
– Потише, дружочек, – сказала та. – Со мной все в порядке.
Она наклонилась и поцеловала его в макушку.
Джек сказал:
– Ей нужно просто поспать.
Он помог Элсе устроиться в кровати.
Энт немедленно свернулся у нее в ногах, как щенок.
Лореда, Наталья и Джек вышли за дверь.
– С ней и правда все в порядке? – спросила Лореда.
– Да, – ответил Джек. – Ее сильно ударили по затылку, но этим вашу маму не остановишь. Она настоящая воительница.
– Это опасно, – сказала Лореда, впервые осознав истинность этих слов. Мама часто повторяла их, но до сегодняшнего вечера Лореда по-настоящему не понимала опасности. Ради забастовки они рискнули всем. Не только работой. Дело может кончиться по-настоящему плохо.
– Теперь вы видите, – сказал Джек, – что в такой борьбе нет ничего романтичного. Я был в Сан-Франциско, когда Национальная гвардия пошла на забастовщиков со штыками.
– Тогда были погибшие, – сказала Наталья. – Забастовщики. Этот день назвали Кровавым четвергом.
– Но мы должны бороться, – сказала Лореда. – Доступными нам средствами. Как мама, когда она пошла в больницу с бейсбольной битой добывать аспирин для Джин.
– Да, – мрачно сказал Джек. – Ты права.
Глава тридцать четвертая
Утром шестого октября, перед самым рассветом, Элса с детьми забрались в один из поджидавших сборщиков хлопка грузовиков Уэлти.
Люди сидели подавленные, старались не встречаться взглядами. Элса не понимала, что это значит: то ли они за забастовку, то ли против нее, но было очевидно, что все в грузовике про забастовку знают. Разговоры об этом велись повсюду. Говорили осторожно, вполголоса. И все, кто работал в долине, знали и то, что забастовка назначена на шестое октября. И хозяевам об этом тоже наверняка известно.
– Вы с Энтом будьте все время у меня на виду, – сказала Элса, когда грузовик остановился перед хлопковым полем.
