Ритм изменился.
Теперь к нему добавились протяжные, длинные ноты. Кьяра начала двигаться медленнее, она будто готовила себя к чему-то. Призывно крутила бедрами, прогибалась в пояснице. Ласкала себя, черт возьми. Она закусила губу и закрыла глаза. Её руки прошлись по груди и потянулись к завязкам.
Джонатан окаменел.
Блять, только не снимай! Но девушка не вняла его мысленному призыву.
С легкостью отбросила лифчик и показалась во всей красе.
На её сосках были какие-то блестящие нашлепки, от которых кругами расходились все те же узоры из хны, но это было ложное прикрытие - вся эта дребедень только подчеркивала совершенную форму.
Джонатан стиснул зубы и застонал от сильной боли в паху. Казалось, если прикоснется к себе хоть раз, даже случайно, то просто взорвется.
По-хорошему, стоило уйти, но оставить здесь Кьяру одну?
Нет, он не мог.
- Горячая малышка, - неожиданно сказал рядом с ним Кристиан. - Давно её не было.
- Что ты имеешь в виду? - мужчина продолжал смотреть на сцену, но информация оказалась настолько важной, что он готов был её услышать.
- Какое-то время назад она танцевала здесь довольно часто, а потом исчезла.
Джонатан удивленно моргнул. Какого хрена? Значит, этот выход не случайность, не проигранный кому-то спор, как он, было, подумал. Кьяра и стриптиз-клуб? Да ей ведь еще двадцати не было!
Он нахмурился.
Вдруг девочка попала в неприятности, а он сидит тут и спокойно смотрит? Вдруг она находится под воздействием и…
В этот момент музыка снова сменилась на тягучий и, в то же время, энергичный ритм, так и навевающий мысли о сексе и он понял, что никто её не заставлял.
Кьяра изгибалась в немыслимых позах, раскручивалась на шесте и будто отдавалась невидимке. Не вульгарно, не грязно, а настолько чувственно и ярко, что её невозможно было даже обвинить в каких-то пороках. И она точно получала от этого удовольствие.
Кого она представляла в своих мыслях? Самое пакостное, что Джонатан мечтал о том, чтобы она думала о нем. Чтобы только его она оседлала в своей голове; только по его груди проводила руками, брала в рот его член и кончала только с ним.
Кьяра танцевала все энергичнее. Дьявол. Да она просто трахалась с этим шестом! Он понимал, что если не перестанет смотреть, то может разрядиться прямо здесь. Каждое движение отдавалось дрожью, прокатывалось волной по мышцам, поднимало на шее сзади волоски. Джонатан не выдержал, дернулся в сторону сцены и был остановлен удивленным возгласом Криса.
Он заставил себя снова сесть в кресло. И досмотреть шоу до конца, до самого пика, хотя уже практически ненавидел девушку за то, что она сделала.
Сделала с ним.
Последние аккорды, восхищенный вздох и вот она, наконец, уходит со сцены. Джонатан посидел немного и, не обращая внимания на говорившего что-то друга, вышел из комнаты, пошатываясь.
Он вернулся в грохот клуба, к барной стойке и заказал двойной виски.
Кьяра
Когда я только приехала в Нью-Йорк, череда случайностей занесла меня на вечеринку в «Колизей». Я была совершенно очарована безбашенной и страстной атмосферой клуба решила, что мне просто обязательно надо танцевать в нем. И на следующий день стояла перед кабинетом хозяина.
Марко - огромный и ширококостный выходец из Италии, разбогатевший на удачных спекуляциях, явно нашел себя в этом бизнесе. Он сумел создать особую атмосферу и условия работы, потому к нему и были очереди - как посетителей, так и желающих подзаработать.
Узнав, что мне всего девятнадцать и я никогда не танцевала стриптиз - только овладела в совершенстве пилоном - он выставил меня за дверь. Но я предложила сделку. Спор. Сумею понравится - возбудить, если уж честно - за один танец, то он меня берёт и не спрашивает больше про документы.
Я хмыкнула, вспоминая, как было сложно в первый раз. Даже страшно. Немного стыдно. Но я справилась - и осталась здесь на несколько месяцев. За это время мы с Марко стали почти друзьями - его приводило в восторг мое отношение к танцу, мне же нравилось, как он заботится о своей большой «семье», работающей в клубе.
Интуиция, приведшая меня к его кабинету, не подвела. Это место раскрыло мои способности, те грани, что были связаны до этого условностями. Подняло чувственность и ощущение собственного тела на небывалую высоту.
Может покажется странным, что я, при таких потребностях, не заводила отношений. Но у меня всегда на первом месте был танец. И именно через танец я впитывала физическую и сексуальную энергию, разливающуюся вокруг. С каждым выходом на сцену у меня ломался еще один, невидимый барьер; я становилась свободнее. И когда поняла, что ни одного барьера не осталось - ушла.
Джонатан, выбравший джаз-модерн для «Свободы», ошибался.
Стриптиз был намного точнее.
И я покажу это позже. Отдельными элементами, конечно - вряд ли академия позволит мне скакать по сцене голой.
Сегодняшний выход точно был последним. И потому я ловила нереальный кайф, позволив себе быть неудержимой.
В блеске софитов, чувствуя жадные взоры, направленные на меня, ощущала себя первобытной женщиной, переполненной неукротимым желанием. Я играла, дразнила, распаляла; чувствовала, как музыка ласкала обнаженную кожу, каждый изгиб тела, которое само вплеталось в сладострастный ритм.
Меня вели древние инстинкты: раствориться в танце и отдаться ему, как мужчине. Почувствовать страсть, восхищение окружающих, нечто звериное, что хочет выпрыгнуть на сцену, сорвать с меня трусики и бросить на кровать.
Я не видела посетителей, лишь чувствовала волны нетерпения и похоти, направленные на меня. Питалась ими, ни на секунду не забывая о том, что истинный партнер уже со мной на сцене.
Танец.
Лишь один раз я запнулась, почувствовав чей-то особый зов, наполнивший пространство, но это ощущение быстро ушло, когда я погрузилась в собственные переживания.
Почти с облегчением я избавлялась от одежды, не желая преград между кожей и воздухом, ластящимся к телу; с восторгом принимала собственную силу и, достигнув вершины наслаждения, - не физического, а энергетического - опустошенная ушла со сцены.
Переодевшись после душа я вышла из гримерной и попала в медвежьи объятия Марко.
- Спасибо, громила, - звонко чмокнула его в щеку.
- Кьяра, это было нечто! - итальянец как всегда вопил и бурно жестикулировал; по-другому он не умел. - Ты должна вернуться ко мне.
Я покачала головой:
- Я уезжаю из Нью-Йорка.
- Надолго?
- Боюсь, что навсегда.
- Проблемы? Могу я чем-то помочь?- когда надо, Марко становился серьезным.
