- Ты уже помог, поверь мне, - я улыбнулась. - Спасибо тебе. А сейчас пропусти - я желаю пить и веселиться!
Пробралась к барной стойке и махнула рукой знакомому бармену. Через минуту передо мной стояла «Голубая Маргарита». Я не боялась быть узнанной - только не в обычном платье на бретельках и с волосами, забранными в высокий хвост. Потому подпрыгнула, услышав знакомый голос, раздавшийся у моего уха:
- Если я не ошибаюсь, тебе еще нет двадцати одного.
- Решил вызвать полицию нравов? - я обернулась и, сощурившись, посмотрела на Джонатана. Тот почему-то был зол.
- Если и вызывать её, то точно не из-за алкоголя.
Зол? Я была не права. Он был просто в бешенстве! Вот только с чего? Разве что…
Черт. Я, кажется, поняла, кому принадлежал тот зов. Значит, он видел. Осторожно поставила бокал на стойку и внимательно посмотрела на хореографа:
- Почему это тебя так взволновало?
- А ты не понимаешь? - вскипел мужчина. - Ты там голая танцевала перед всеми этими незнакомыми мужиками! Ты не можешь, ведь ты… Черт.
- Вот именно, - я чуть улыбнулась.
- Я не имею права тебе выговаривать, - Джонатан вздохнул. - Просто ты мне казалась….
Он явно пытался подобрать слова.
- Невинной? - я уже откровенно веселилась. Может, это идиотизм, но я была в полном восторге от того, что он видел, как я танцую.
- Что-то вроде того…Ты… зарабатываешь этим? - спросил он с надеждой.
- А что если… нет? Что если… - я закусила губу, собираясь сказать что-нибудь приемлемое, но вместо этого выдала правду, - я получаю наслаждение, чувствуя вожделение окружающих, погружаясь в танец, погружая танец в себя.
В глазах Джонатана всколыхнулось пламя, отозвавшееся тянущей болью у меня между ног. Я говорила про опустошение и удовлетворенность? Похоже, придется об этом забыть, потому что рядом с Джонатаном только одно могло меня удовлетворить. В этот момент меня толкнули, и я оказалась прижатой к мощному торсу, полностью защищенной его руками, обжегшими обнаженные плечи. Мужчина судорожно вздохнул и я услышала, даже сквозь грохот музыки, как быстро забилось его сердце.
Попыталась отстраниться, но он не дал, будто не в силах больше соблюдать приличия. Напротив, вдавил в себя, стремясь поглотить полностью. Ох Джонатан, что же ты делаешь…
Я осторожно провела руками по его спине, чувствуя, как вздуваются мышцы, как пробегает по всему телу дрожь, и уже не осознавая себя, сжала ладонями упругие ягодицы.
Джонатан изумленно выругался.
От совершенно невыносимого желания соединиться с этим мужчиной я потеряла голову.
Сейчас или никогда.
Взяла его за руку и потащила мимо танцпола в боковой коридор за декорациями, по которому никто не ходил в это время - он вел в технические помещения. Большего приглашения Джонатану не потребовалось. С полустоном-полурыком он бросил меня на стену, прижал всем телом и впился в рот с жадностью, которая уничтожила остатки моего самообладания.
Наш первый поцелуй был похож на изнасилование. Правда, непонятно, кто из нас должен был получить звание самого голодного маньяка года.
Я не фантазировала про поцелуй между собой и этим мужчиной, но действительность, в любом случае, оказалась шокирующей.
Возбуждающей. Крышесносящей.
Девчонки говорили, что по поцелую можно понять, как мужчина будет вести себя в постели - будет ли он вялым и робким, или настойчивым и агрессивным.
Джонатан действовал, как локомотив. Непреодолимо. Властно. И, в то же время, с пьянящей осторожностью и каплями нежности, позволяя моему любопытству распробовать его вкус, упругость губ. Он брал. Давал. Сводил с ума своим языком, который вонзался в мой рот в том же ритме, в котором двигались его бедра - с тем же напором. Теперь я точно знала, каким он будет, когда войдет в меня.
Простонала в его губы и вцепилась пальцами в темные пряди, которые так давно хотела потрогать. Пила его дыхание, царапала шею, сжимала плечи, утопая в непрекращающемся поцелуе. Никогда не испытывала ничего подобного. Мне стало окончательно плевать, где мы, что мы и что будет потом. Имели значение только эти губы и руки.
Он хаотично гладил меня по спине, потом просунул руки под ягодицы, приподнимая и еще сильнее пригвождая к стене, компенсируя тем самым большую разницу в росте. Теперь его внушительная выпуклость упиралась в мои бедра, и я снова застонала, ощущая желание мужчины так же, как свое.
Соски заныли, напрашиваясь на ласку.
Джонатан будто понял. Он оторвался от меня, хрипло прошептал мое имя, и, чуть отстранившись, принялся покрывать поцелуями лицо и шею, не выпуская попку из своих рук, наоборот, приподнял еще больше, чтобы ему было удобнее облизывать грудь.
Он прикусил соски сквозь ткань платья, и я вскрикнула от ярких ощущений. Джонатан опустил меня на пол, дав свободу рукам, и резким движением сдернул платье с груди. Он впивался ртом попеременно в острые бусины, посасывая и кусая их, а его руки тем временем гладили мои ноги, забрались под юбку, сжали нежную кожу бедер и добрались, наконец, до тонкой ткани шелковых трусиков, которая уже стала влажной.
Я попыталась прижаться к его ладони еще сильнее.
Краем сознания отметила, что кто-то прошел мимо нашего не такого уж уединенного коридора. Раздался громкий смех, не имеющий к нам отношения - темнота надежно скрывала нас - но этого оказалось достаточно, чтобы Джонатан замер и выругался, осознав, где находится. Он развернул меня, прикрывая собой и хрипло прошептал:
- Мы не можем… - хотя то, чем он прижимался ко мне, говорило, что очень даже можем.
- Почему? - я не узнала свой голос. Видят звезды, я никогда не испытывала таких ощущений. Я качнула бедрами, напрашиваясь на дальнейшие действия.
- Кьяр-ра … не здесь… И ты ведь… моя ученица, и…
Я снова потерлась об него обнаженной грудью. Мужчина глухо простонал.
- Пожалуйста…
Кто из нас это сказал?
Джонатан посмотрел мне в глаза и как будто принял решение. Он снова накрыл мой рот, в то время как пальцы проникли в трусики и прошлись по нежным складочкам. И только поцелуй сдержал мой дикий крик. Меня прошило молнией и тряхнуло. Я требовательно насадилась на его пальцы и снова застонала, понимая, что еще немного, и просто кончу. Джонатан тоже это понял. Он искусно ласкал меня, теребя спрятанную жемчужину, все наращивая темп, пока я не почувствовала, как теряю сознание от накрывающей меня волны наслаждения. Я стонала и рычала, продляя это удовольствие, а потом обмякла. И тут же требовательно обхватила его плечи, желая почувствовать его внутри себя, наполнить образовавшуюся пустоту.
А мужчина уже отстранился. Лицо Джонатана все еще было искажено от страсти, а бугор в районе паха говорил о неудовлетворенности, но он аккуратно поправил мое платье чуть подрагивающими руками и вздохнул.
