- Нет. Спасибо… Будем действовать, как договаривались.
- Хорошо. Когда вы будете готовы?
Я посмотрела на специальный календарь с зачеркнутыми квадратами и прикусила губу. Ну же, Кьяра, решай! Сегодня или задержаться немного? Стоит или нет? В любом случае, я должна была покинуть Нью-Йорк не позже понедельника, но…
Я зажмурилась и сипло произнесла, рухнув, как в омут с головой, в ближайшее будущее:
- Буду на месте через два дня.
Теперь не передумать бы. Сердце билось как сумасшедшее. Я надела на себя белье, сверху - пальто: быстрее поймет, что мне надо. Я выскочила на улицу: хорошо, что такси поймала мгновенно, пока не растеряла решимость. Только в пути уже подумала, что в отеле его может не оказаться, или он будет, но не один.
Черт.
Но разворачиваться было уже поздно.
Вот и нужный отель. Сделала глубокий вдох и, приняв независимый вид, шагнула в вестибюль. Наверное, придется попросить на ресепшн позвонить ему в номер и…
- Кьяра?
В голосе изумление, помноженное на возбуждение. Офигительное сочетание.
Я повернулась. Джонатан. Один. Кажется, он вышел из лобби-бара. Постаралась говорить нормальным голосом, но все равно скатилась в шепот:
- Джонатан. Я к тебе….Надо поговорить.
Ага, поговорить. Но звучало же прилично?
Он, похоже, не совсем понимал, что происходит, но взял меня за локоть и потащил к лифту. Даже не обратила внимания, что именно потащил; я и сама поступала странновато.
Мы поднимаемся в лифте, подходим к двери, заходим внутрь. Не знаю почему молчит Джонатан, я же боюсь выдать голосом панику. Как только дверь за нами закрывается, мужчина отходит от меня и глухо спрашивает, сцепив пальцы, будто опасаясь, что если он этого не сделает, то вцепится в меня:
- Что ты здесь делаешь?
Я не отвечаю. А потом зажмуриваюсь, быстро расстегиваю и стаскиваю пальто, под которым я почти обнажена.
Ошеломительная тишина. Кажется, мы оба не дышим. Не поднимая век, я пытаюсь нащупать его эмоции, но слишком нервничаю для этого. Я распахиваю глаза, и меня буквально сносит силой его чувств. Неприкрытым, отчаянным голодом.
- Кьяра… - практически, прохрипел мужчина.
Не отрывая от него взгляда, я скидываю балетки, расстегиваю лифчик и только тянусь к трусикам, как мои руки перехватывают.
Джонатан стоит передо мной и смотрит потемневшими от страсти глазами. Его трясет от возбуждения и нервозного ожидания; и эта вибрация через его пальцы передается мне, задевая потаенные струны где-то глубоко в моем теле, о существовании которых я раньше и не подозревала.
Он медленно опускает руки и отступает.
Я дрожу от предвкушения, но продолжаю стоять, понимая, что ему важно увидеть меня до конца. Взгляд Джонатана медленно, чувственно проходится по покрасневшим щекам, растрепавшимся волосам, останавливается на секунду на губах, которые я прикусила, чтобы приглушить хриплое дыхание.
Ласкает шею.
Задерживается на покрывшейся мурашками груди с затвердевшими сосками. Спускается ниже, на плоский живот и затормаживает на кружеве, прикрывающем самое интимное.
Мужчина снова делает шаг ко мне, стягивает трусики и прижимает меня к себе.
- Уверена? - шепчет он мне на ухо и, не удержавшись, прикусывает мочку.
Я судорожно выдыхаю:
- Да.
Тогда он тянет меня за собой, укладывает на кровать и быстро раздевается - я смотрю во все глаза на уже знакомое, но такое не-свое тело, на внушительное, возбужденное достоинство; впитываю каждое его движение. Он ложится рядом и чуткими, теплыми пальцами исследует всё то, что только что внимательно осматривал. Щекочет, гладит, надавливает, ласкает. К пальцами присоединяются губы и язык. Я раскрываюсь навстречу, но не могу сдвинуться, полностью растворенная в его любовании. В этом такая красота, интимность, восторг обладания, что меня захлестывает смятение, почти паника: я готова умолять его остановиться. И не останавливаться никогда. Я хочу оттолкнуть и прижать его к себе, точно также разд рассмотреть, потрогать, но понимаю, что мое время еще не пришло.
Сначала он должен поверить сам. Попробовать каждый сантиметр моего тела.
В голове все меньше связных мыслей. И я сосредотачиваюсь на ощущениях. На мучительно тянущих, горячих прикосновениях; на порочных ласках языка и губ, посасывающих мои соски, прокладывающих дорожку по моему животу туда, где давно уже горит огонь. Он возбуждает меня ртом, так нежно и трепетно, что я почти теряю сознание и только вцепляюсь в его волосы, чтобы не ускользнуть сейчас из этой реальности. Тело наливается сладкой истомой; кажется, что еще немного, и я окончательно провалюсь за грань призрачного мира.
Но я хочу сделать это вместе с ним. Разделить полет на двоих.
- Джонатан…
Он приподнимается надо мной и я вижу, как застыли его мышцы. Он пытается удержать себя от скоропалительных действий, но я не хочу, чтобы он сдерживался.
- Джонатан, - шепчу я снова, - пожалуйста…
И он сходит с ума, будто своей просьбой я уничтожила последние сдерживавшие его барьеры.
Губы накрывают мои и язык жадно врывается в рот, берет штурмом, со всей возможной страстью. Мой мужчина опускает голову, буквально вгрызается в шею и грудь, как голодный зверь, снова яростно целует, впиваясь пальцами в мои бока, бедра, хаотично гладит тело, разводит мои ноги и придавливает своей тяжестью, окончательно утверждая власть надо мной.
Поцелуй. Вспышка. Гнев. Радость. Нежность. Влечение. Меня наполняет все гаммой его эмоций, я изгибаюсь навстречу и хватаюсь за его плечи, как за последнее осязаемое место на земле.
Мужчина целует меня до боли, до звезд в глазах; его бедра прижимаются к моим; сладкая, греховная тяжесть наполняет тело, жаждущее большего, требующее полного слияния. И когда он начинает входить в меня, медленно и осторожно, я понимаю, что это именно то, что сейчас нужно. Джонатан крупный, но плевать - развожу ноги еще сильнее, упираюсь пятками на кровать и приподнимаю бедра в стремлении заполучить его полностью.
И он больше не сдерживается. Резко подается вперед захватническим длинным движением.
Мой вскрик и короткая вспышка боли.
Кажется, мужчина в шоке. Пытается отстраниться, но я обхватываю его ногами и руками с такой силой, которую он и не подозревал. Скрещиваю ноги на ягодицах и зажмуриваюсь от удовольствия и ощущения цельности, которые мне дарят такие простые движения.
И тогда он перестает сдерживаться. Со стоном выдыхает мое имя и вонзается снова и снова, все быстрее, впечатывая в смятые простыни, размазывая по постели и действительности.
Я мечусь, не зная как выразить ту бурю, что поднимается у меня внутри. Шепчу бессвязные слова. Прошу и требую чего-то. Кажется, кричу.
