Но сейчас они издевались не персонально надо мной. Суета помешала не только мне, но и еще нескольким оставшимся однокурсницам. Так, спокойно, Кьяра. Сейчас ты выбьешь три последних цели и отправишься спать.
Я закрыла глаза, чтобы расслабиться.
Но стоило это сделать, как перед мысленным взором стал Джонатан. Вот только не надо! Я точно не закончу к утру! Он и так постоянно был рядом. Ел со мной в столовой, провожал на занятия, сидел по вечерам в гостиной. Без давления или серьезных разговоров - напротив, когда я перестала дичиться, с ним оказалось удивительно легко болтать о чем-то несущественном или о его детстве, работе. Или вовсе молчать.
Я ходила на его танцевальные занятия, наслаждаясь той удивительной живостью, что он на самом деле внес в жизнь академии, и все ждала момента, когда же хореограф снова потребует спать с ним. Но Джонатан ничего не требовал. Только давал. Чувство близости, защищенности, присутствия. Ни намека на секс, даже во время танцев, хотя я, безусловно, ощущала - очень хорошо ощущала - какой жар исходил от его рук, когда он касался меня; когда поднимал или кружил.
Судя по всему, он хотел меня приручить.
Меня это сначала даже напрягало, но потом я расслабилась и решила наслаждаться такой возможностью. Узнать его немного лучше. Посмотреть другими глазами. Влюбиться заново.
И это не могло остаться незамеченным. Некоторые девушки косились на меня и обсуждали. Слухи распространились быстро - то, что мы были до этого знакомы, скрыть сложно. Да и задачи такой, если честно, не стояло. Я чуть улыбнулась - и на Земле, и на другом конце галактики, ничего не меняется. Все и всегда будут лезть в чужую жизнь.
Может потому, что не знают, что делать со своей? Я, например, не знала.
Да я была в полной растерянности! Как принять то, что предлагал Джонатан? Разве можно было согласиться? Да, это его выбор и он следует своим путем, но он же может ошибаться. Слишком большую цену придется заплатить за ошибку... И я до сих пор не могла поверить, что он готов к этому.
Но это было так соблазнительно…Я вздохнула.
Как же мне хотелось отбросить всякие разумные доводы и страхи, отпустить любые сомнения, наплевать на его жизнь, на свою смерть, убрать все моральные препятствия и просто броситься с головой в эту пропасть, как я уже однажды сделала, на Земле.
Сделала и получила фантастическое удовольствие.
Удовольствие быть желанной. Быть женщиной. Быть живой. Счастье принадлежать. Но тогда было проще. Тогда это прыжок не имел последствий - ни для меня, ни для него. Разве что горько-сладкое послевкусие, которое я смаковала по ночам, но ничего фатального. Сейчас же от моего решения зависело нечто более ценное.
Или я уже не решала? Ведь Джонатан также имел право выбирать. И если ему хотелось пройти до конца со мной этот путь, то разве должна я - могла ли - препятствовать ему? Мне ведь до дрожи хотелось быть с ним. Каждую секунду. Каждый вдох. Обнимать его мощные плечи, гладить выступившую щетину, целовать его веки, говорить на ухо всякие глупости. Я хотела просыпаться с ним утром и засыпать вечером; танцевать; пробовать разные вкусности. Смеяться над происходящим.
Жить. Долгую-долгую жизнь. Или даже одно мгновение.
Но разве я имею на это право? С рождения меня готовили к совершенно другой роли, и не станет ли ошибкой поверить, даже на короткий миг, что все может быть по-другому? У меня может быть собственная семья; путешествие на Кубу; рассветы и закаты; тайны Вселенной. Разве не заключается сила в твердом намерении и цели? И что будет, если эта цель ослабнет, станет совсем эфемерной, не столь желанной, как личное счастье?
Или в этой слабости и будет заключаться сила? Я опустила голову на сложенные ладони и застонала, так что целящиеся неподалеку девушки недовольно зашипели, но я не обратила на них внимания.
Как же все запуталось.
Надо сдерживать себя. Не дать вырваться наружу той буре, что бушевала у меня внутри уже много дней. Иначе наворочу дел. Может, стоило посоветоваться с мамой, но вряд ли она поможет мне решить. Никто не должен думать за меня или совершать вместо меня поступки.
Я села на пол, вытянув ноги.
Для того, чтобы сбросить нервное напряжения, был хороший прием. Подняла на вдохе руки, через стороны, и сомкнула ладони над головой. А потом затаила дыхание и потянулась всем телом. Аккуратно опустила руки вперед и вернула ноги в исходное положение.
И себя тоже.
Я снова подняла пистолет и внимательно посмотрела на цель.
Пора оставить все за пределами моих чувств. Исчезнуть. Существует только эта мишень и пуля, жаждущая с ней соединиться.
…Я смотрела на свою будущую жертву. Я видела, что человек устал, видела выражение его лица, считывала по губам, что он напевает знакомую мелодию. Мужчина был осторожен, но не настолько, чтобы я не смогла подыскать лучшую точку для выстрела. И не подозревал, что жить ему осталось несколько секунд…
Я мягко выдохнула и тут же послала команду на поражение.
Коридоры, ведущие в жилой сектор, были пусты. Естественно, ведь все уже спят давно. Одна маленькая и всеми забытая Кьяра бредет по темным лабиринтам. Дорогу я, естественно, знала - к себе домой на опушку леса - то есть в глубину зоны с каютами.
Так думать про себя было весело. Воображать, что Джонатан делает сейчас - скорее всего, спит - даже приятно. Я замечталась и не успела понять, что за поворотом кто-то есть. Натолкнулась на мощную грудь и едва удержалась, чтобы не издать возглас удивления.
Подняла голову.
Кран.
Сделала шаг в сторону, чтобы обойти его, но он повторил это движение в зеркальном отражении. Так, ясно. Он ждал. И мне это совершенно не понравилось.
Конечно, скорее всего, я бы справилась даже с крупным ардарцем, да и в коридоре была система защиты от агрессивных и опасных нападений, но сам факт попытки поймать меня по каким-то ему одному ведомым причинам угнетал.
Я скрестила руки на груди и спокойно посмотрела на мужчину. Тот сжал губы, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыл его. Вопросительно подняла брови.
- Кхьяра… Я хочу схазать, ну э… Ты мне нравишься! Ти ну, я хотов даже назвать тебя своей ару и провести вместе всю ночь, - выпалил он так торжественно и взволнованно, что мне стало не по себе.
Я судорожно порылась у себя в памяти, пытаясь вспомнить все, что знала о брачных играх ардарцев. Кажется, не было ничего хуже, чем совместно проведенная ночь - не в смысле секса, к этому они относились без пиетета - а в смысле «заснуть вместе и проснуться». То есть лучше, потому как подобное действо делало пару парой.
Но мне-то хуже!
Потому что я сейчас откажу; и мужчина, и так не отличавшийся спокойствием и терпимостью, может выйти из себя.
- Кран, - начала я осторожно. - Меня бы обрадовало твое предложение, но я уже связана обязательствами.
