Он снова схватил её в объятия, позволяя чуть отстраниться, но не отпуская окончательно. Уйти она не сможет. Он так решил. Или это было её решение? Рука к руке, глаза в глаза. Немного вперед и шаг назад. Полуобнаженная, липкая от шампанского, с глазами, горящими огнем.
Настоящая дикарка, которую надо приручить. И он приручит. Привяжет. К себе, к кровати, к своей жизни. Толстыми, нервущимися цепями.
Он подхватил её и поднял вверх, давая возможность взлететь, почувствовать свободу, откинуться назад. И тут уже она перехватила инициативу - вцепилась в его запястья и скользнула вниз, между его ног, чтобы распластаться на полу, перевернуться и похотливой кошечкой преподнести себя публике.
Ну уж нет. Поставил девушку на ноги, на кончики пальцев, прижался сзади и задвигался вместе, управляя ею, изгибая тело, поднимая её руки, слыша, как в её груди зарождается гортанный звук.
Он дополняет меня,
Он - это все, что у меня есть,
Он - это все, что у меня есть в этом мире,
Ведь он – единственный мужчина, который мне нужен.
И снова они рядом - бок о бок, наравне, близко. Держатся за руки и скользящими движениями танцуют свою любовь. Лишь одно вносит диссонанс. И девушка решила это исправить - лукаво прищурившись, она в несколько поворотов оказалась рядом с ним и, схватившись за края рубашки, разорвала её так, что пуговицы полетели в разные стороны.
Больше, больше, больше любви…
Он думал, что горит? Нет, он только тлел. А вот теперь вспыхнул на самом деле. Девушка обвила его руками, и тогда он сделал то, что должен был сделать сразу же, как только увидел её на сцене.
Поднял её и унес в темноту.
Глава 21
За двое космических суток до точки отсчета.
Край.
Кьяра.
Закат пламенел, окрашивая горизонт от края до края.
Воздух был неподвижен - ни ветерка. Вдалеке кричали незнакомые птицы, по очереди ныряя за живностью в серое, пенистое и будто немного грязное море.
Желто-оранжевая, чуть жухлая трава, местами переходящая в серый мох, колола ноги даже сквозь комбинезон. То тут, то там встречались кустарники и деревья с сухими, свернутыми в трубочку листьями. Пару раз мелькнули тени каких-то мелких тушканчиков, да ей показалось, что едва различимо что-то прошуршало в траве.
Но в целом на планете АК-17 царила тишина.
Идиллическую картину девственной природы почти ничего не нарушало. Девушка, стоявшая на краю небольшого обрыва, который вёл на берег, полный серой мелкой гальки, обернулась и горько усмехнулась.
Почти.
Возле рощи, выбив из-под себя огромную толщу каменно-глинистой земли, лежал, завалившись на бок, звездолет. Его нос был испещрен черными пробоинами, в боках, сквозь рваные края проглядывали незнакомые ей механизмы.
Фиолетовые глаза девушки наполнились слезами.
Звездолет мертв. Экипаж мертв. И вскоре и они с Гардом будут мертвы. На тонком браслете осталась лишь одна пульсирующая точка. Остальные давно потухли и походили теперь на простые, темные камни. Такие браслеты носили все Стражи, служившие на Краю. Тринадцать точек - тринадцать суток до точки отсчета. Тринадцать суток на то, чтобы улететь.
И единственный шанс остаться в живых.
Они не смогли его использовать.
Из-за серии неудач и неправильно принятых решений - а может, причиной тому была сама Судьба - их корабль потерпел крушение и оказался на Краевой планете без шансов на спасение. Она единственная, кто выжил… без повреждений.
Девушка сжала зубы. Двое суток назад ей удалось сложить большой костер и проститься со своими коллегами. Конечно, это не имело такого уж большого значения - всё равно всё скоро сгинет. Но ей так было лучше. Занять себя чем-то; иначе она умерла бы от страха перед происходящим.
В служении на Краю не было большой опасности, но каждый из Стражей знал - произойти может что угодно. Они были готовы ко всему. Но, одно дело, подготовиться в теории или сгореть в угаре битвы, другое, погибать долго, среди мертвых тел и с осознанием, что вскоре произойдет.
Девушка бросила последний взгляд на опускавшуюся за пределы видимости звезду и вздохнула.
Наступала ночь. А вместе с ней придет Темнота. Пожиратель. Чудище, не имеющее ни формы, ни времени, ни причин. Только следствие.
Полное уничтожение сотен звездных систем.
Она поспешила назад в покореженный корабль. Какими сладкими ей показались последние глотки жизни и свободы! Но её не хотелось надолго оставлять Гарда одного, пусть он и был почти все время без сознания.
- Аррина… - прошептал мужчина, ничком лежащий на кровати, которую она соорудила из кусков внутренней обшивки и личных вещей.
Он стал еще бледнее, почти серым, но пока держался.
Она привычно вытерла испарину со лба, смочила его губы и прилегла рядом, обнимая и нежно перебирая пальцами волосы. Он не чувствовал ни объятий, ни её рук - не чувствовал физически, будучи почти полностью парализованным, но девушка знала, что, на уровне воображения и эмоций, он получал удовольствие от такой нехитрой ласки.
Она вздохнула и устало прикрыла глаза.
Еще одна насмешка судьбы. Взорвавшийся медотсек. Нет, он не спас бы их от поглощения, но мог хотя бы поставить на ноги Гарда, и эти дни не проходили бы для него так… В бреду и мучениях.
Уничтоженный медотсек, нерабочие двигатели, почти полное отсутствие еды и надежды. Ей удалось подключить лишь некоторые регистрационные приборы, в автоматическом режиме передающие изображение и различные параметры происходящего на центральную станцию, а шесть суток назад выйти, наконец, на связь с Советом, чтобы в подробностях рассказать о произошедшем. Объяснить то, что они и так уже знали, благодаря переданной кораблем информации. Но во что отказывались верить.
Сегодня она снова разговаривала с Председателем. Последний раз. Слезы лились по лицу пожилого мужчины, но он так же ничего не мог сделать.
Слишком поздно.
Даже самые быстрые корабли не сумели бы прилететь и спасти их; посылать кого-то сюда означало отправлять на верную смерть. Бессмысленно. Единственное, что сделал Совет, это послал с центральной станции беспилотный звездолет «экстренной помощи» - с медикаментами, регенерирующей капсулой, продуктами. Скорее акт отчаяния, нежели реальная помощь. Беспилотник прибудет только завтра.
