— Хватит! — прервала мама. — Даша, можешь дать ключи от авто, Макса в больницу или травмпункт надо срочно, рана слишком глубокая. Зашивать придется.
— Ты даже не знаешь, куда ехать надо. Мы с Сережей отвезем вас.
— Сергей выпил, так что не стоит этого делать.
Мужчина подошел к нам с мамой, присел на корточки и бегло осмотрел рану.
— Дайте чистое полотенце, сейчас перетянем рану, и я сам вас отвезу куда надо. Шкет, идти сам сможешь?
— Я руку поцарапал, а не ногу оторвал. Конечно, смогу.
— Максим, не огрызайся…
Странно, но он не разозлился, а лишь улыбнулся. Хотя, когда я включал "наглую морду", как называла это мама, все ее друзья злились, а этот, видно, закаленный.
— Ну, раз можешь, тогда вставай, и поехали, боец.
Глава 8
"Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу"
Жорж Санд
Стас
Всю дорогу до больницы я слушал их тихие голоса, доносившиеся с заднего сиденья. Лера пыталась втолковать ребенку, что кидаться на человека нельзя, необходимо договариваться. Конечно, солнышко, договариваться нужно и можно, когда собеседник готов слышать и слушать, здесь же ситуация радикально противоположная. Дэн не готов никому внимать, едва выпьет, у него просто рвет планку, а наутро и не вспомнит, что было.
Жаль его, конечно, все мы люди. Шарыгов ведь тоже не был таким раньше. Авария… Он был за рулем. Погибла его младшая сестра, а он нет. Дэн до сих пор простить себе этого не может. Едва его вытащили с парнями из запоя, но последствия остались. Терпим с трудом его пьяные замашки, но бросить не можем… Друг детства, черт бы его подрал.
Вынырнув из своих мыслей, прислушался к моим пассажирам вновь.
— Мам, ну чего ты, в самом-то деле. Все же обошлось.
— To есть, по-твоему, распоротая рука — это "Все обошлось"?
— Мужика шрамы украшают.
— Серьезно? Ну, так то ж мужика, а тебе до него еще расти и расти, и такими темпами я могу просто не дожить до твоего совершеннолетия. Учти, что в Америке оно наступает в двадцать один год.
— Я тебя очень люблю, мамочка, тебе нельзя нервничать. Расслабься.
— Прекратите со мной так разговаривать, Максим Батькович!
— Ты, же сама говорила, что я весь в отца.
Лера тяжело и протяжно выдохнула, а я уставился на них пристально в зеркало заднего вида, пытаясь рассмотреть и мальчишку, и не упустить ее эмоции.
— Стас, прости, конечно, что указываю, но мне было бы спокойней, если ты все же следил за дорогой перед машиной, а ни за ней.
— Я все контролирую, расслабься.
— Очень на это надеюсь. Не хотелось бы новых травм.
Если до этого мальчишка не обращал на меня никакого внимания, то теперь я подвергся пристальнейшему изучению. Макс разглядывал так, что возникло ощущение, словно он решал сложную математическую задачу. Я не выдержал первый.
— Что-то не так?
— Почему вы так решили? Нет, все хорошо.
— Точно?
— Абсолютно.
— Ну, тогда хорошо.
— Мгм.
Улыбнулся. Черт! Я же тоже родителей в школе доводил до белого каления, всегда оставляя последнее слово за собой. Мать хватало обычно минуты на три, отец держался дольше. Даже не знаю, откуда во мне эта дурь была, но это было выше моих сил смолчать, словно сам черт дергал за язык. Непросто Лере с таким активным парнем, ох, непросто… Да и парню, наверное, не айс, по себе сужу.
До больницы мы доехали минут за сорок, да и процедуры там заняли не больше этого времени. Обратно доехали быстрее. Я притормозил возле коттеджа, где они остановились. Лера была бледная и уставшая, мальчишка жался к ней и гладил по руке, она же его нежно обнимала и трепала по волосам. В душе засаднила моя непроходящая рана, у меня ведь с матерью никогда даже близко не было ничего подобного… А жаль…
Выходя из машины, Лера подождала, когда выберется Макс, а потом повернулась ко мне.
— Спасибо тебе большое, Стас, за помощь.
— Не за что.
— Спасибо, — поблагодарил меня и мальчишка, и вцепился в руку матери, пристально смотря на меня немигающим взглядом.
— Макс, иди в дом, я сейчас подойду.
Он насупился, но ни на шаг не отошел от нее. Я понимал, что она хочет сказать мне что-то наедине, но сын ей не даст этого сделать.
— Я завтра утром зайду, узнать как у вас дела. Хорошо?
— Спасибо. Да завтра.
— До свидания, — и повернувшись к Валерии, Макс продолжил. — Мам, пошли отдыхать, а то ты устала.
— Пошли, солнышко.
Подъехав, очередной раз, к дому с одноклассниками, я припарковался, и остался сидеть еще некоторое время в машине. Наслаждаясь тишиной и легким шлейфом ее аромата, а также пытаясь переварить события этого безумного дня. И хотелось мне находиться не здесь, не с ними, а там, куда ушла она со своим солнышком. До одури хотелось прижать ее к себе и целовать, наслаждаясь близостью, нежными прикосновениями, ласковыми взглядами… Тряхнул головой, надо взять себя в руки, и идти в дом.
Едва я переступил порог коттеджа, как меня обступили знакомые, узнать, чем все закончилось и что с мальчиком.
— Ребенку наложили швы, так что все относительно в порядке.
Отовсюду доносились облегченные вздохи. А ко мне подошла Лена Мартынова.
— Стас, я девушке, приехавшей с тобой, показала, в какой комнате ты останавливаешься, она сейчас там. Даже не вышла к нам поесть.
— Какой девушке? Я приехал один, — даже не понял, о чем она говорит.
— У тебя, что тоже проблемы с памятью?
— Лена, ты, вообще, о чем?
— Ну, девушка, Марина. Пришла с тобой. Давай вспоминай.
— Мля, Мартынова, я тебя точно когда-нибудь придушу. На кой хрен ты ее ко мне в комнату определила-то?
— Не, нормально так, да? А к кому я должна была определить твою бабу?
— Во-первых, она не моя. Во-вторых, это ты ей сказала, где мы собираемся. Вообще, откуда ты ее знаешь?
— Мне она ничего такого не говорила. Глазки в пол и стоит, страдает, сирота казанская. Вот я и подошла узнать, куда ее послать. А насчет знакомства, так оно шапочное. Она сокурсница моего младшего брата. Услышала, как я обсуждала по телефону нашу встречу, и уточнила. Мы с ней поболтали буквально пару минут, и все. Откуда я знала, что ты с ней спишь. Ты им хоть бейджики выдавай, чтоб определить их статус. Например, номер, свою фамилию и статус на данный момент: "Бывшая", "Действующая" и т. д., а то другие-то не в курсе твоих стремительных изменений в личной жизни…
