— Что не так?
— Все нормально.
— Не ври. У него проблемы со здоровьем?
— Уже нет.
— А что было?
Молчала, не хотела касаться этой темы.
— Лера, не заставляй меня на тебя давить. Что было?
— Ему еще не было трех лет… Он заболел. Началось все банально — сопли, к вечеру поднялась температура, через два часа он начал задыхаться. Вот тогда я очень испугалась, так как с таким никогда не сталкивалась. В доме оказалась одна, отец уехал по работе в командировку, Бекки к родственникам. Набрала 911, в панике объяснила ситуацию. Слава богу, врачи приехали очень быстро. Нам оказали первую помощь и отвезли в больницу. Какой нам точно поставили диагноз, у меня не отложилось. Какой-то вирус вызвавший воспаление почек, и сопутствующие сложности — стеноз гортани. Осложнялось все это очень высокой температурой, которую врачи не могли сбить, в связи, с чем его и поместили в реанимацию. Несколько дней провела в больнице… Пыталась дозвониться до тебя. В тот момент мне просто было жизненно необходимо тебя услышать… Все равно, что ты скажешь, даже если пошлешь… Но трубку так никто и не поднял, а потом "абонент, стал не абонент"… — глянула на Стаса, чтобы убедиться, что меня еще слушают. Он слушал, причем очень внимательно. Сжатый, как пружина, готовая рвануть в любой момент. — Не смотри на меня так, знаю, что не имела права звонить и вываливать на тебя свои проблемы, но меня тогда просто переклинило… В общем, все для нас закончилось хорошо. Макс поправился.
— А ты…
— А я больше тебе никогда не звонила.
Мы замолчали. Глянула на часы, почти одиннадцать. Надо закругляться.
— Стас…
— Лера…
Начали мы одновременно.
— Спрашивай, что ты хотел?
— Это был переломный момент?
— Смотря для чего.
— Для тебя.
— Можно сказать и так.
— Я действительно не брал трубку телефона, если номер был не определен. Для друзей у меня была вторая симка. А на этот часто звонила Катерина, в тот момент она была в Германии на лечении.
— Стас, не надо оправдываться. Я не требую у тебя отчета. Не предъявляю претензии. Ты спросил, а я всего лишь ответила на твой вопрос. Что было, то прошло. Сам говорил, что изменить мы ничего уже не можем. Так что исходим из того, что есть.
— Хорошо. У меня есть шанс вымолить твое прощение?
— Филатов, не надо у меня ничего вымаливать, я не святая. Что же касается шанса, а зачем он тебе? С сыном я тебе не препятствую общаться.
— Мне нужен не только сын…
— Мне нечего тебе на это сказать.
Врала, причем нагло, но очень надеюсь, что выглядела при этом уверенно. Я не готова к таким откровениям со Стасом… Не тот уровень доверия у нас с ним. Майклу было проще сказать, а ему нет. Язык не поворачивается.
— У тебя кто-то есть?
— Также как и у тебя.
— To есть ты сейчас состоишь в отношениях?
— Состоять можно в партии, а насчет отношений… Их можно или строить или разрушать.
— Синеглазка, я не жду от тебя душещипательных признаний.
— Даже если бы ждал, не уверена, чтобы ты их получил.
— Лера, просто прошу, не отталкивай. Дай хотя бы призрачную надежду…
Молчала, не говоря ни да, ни нет.
— Спасибо.
— За что? Я же ничего тебе не сказала.
— За то, что не послала прямо сейчас.
— Но это не исключено в будущем.
— Буду иметь в виду.
— Стас, у меня действительно еще много дел. Если у тебя все, то давай закругляться.
— Тебя подвезти?
— Нет, спасибо. У меня здесь нерешенные вопросы.
— Ладно. Я вечером сегодня заеду, пообщаюсь с Максом. Ты не против?
— Нет.
— Тогда до вечера.
— До вечера.
Проводив Стаса, вернулась на кухню, и только сейчас вспомнила про цветы, которые сиротливо лежали на столе. Начала их распределять по вазам и другой посуде. Документами пришлось заняться чуть позже.
Глава 12
"Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди"
Никола Шамфорт
Стас
Отъезжая от коттеджа, где у меня состоялся непростой разговор с Валерией, я находился в некоторой растерянности, не зная как действовать дальше. Вся полученная информация никак не хотела четко систематизироваться у меня в голове. Раздрай в мыслях и чувствах… Вроде бы прекрасно все понимаю, что после всего случившегося, вымолить прощение и вернуть Леру и сына будет очень непросто, если они вообще захотят меня видеть хоть в каком-то качестве в своей жизни.
Но в то же время сегодня четко осознал, что ее отказ для меня будет как гранитная плита… Видеть с ней рядом другого мужчину не смогу. Прав оказался Кирилл, это выше моих сил. Но и отпустить их уже не получится. Тупик…
Как выйти из этой ситуации не знаю. Давить — нельзя, отдача замучает. Быть им другом… С Максом — да, однозначно. А вот с Лерой… Это точно не про меня. Нет, я, конечно, могу быть другом, если рассматривать отношения между мужчиной и женщиной, а дружбу, как одну из граней этих взаимоотношений. В этом случае я готов быть ей не только другом, но и любовником, водителем, поваром, и еще черт знает кем, если позволит. Но просто другом — нет!
Сегодня обнимая ее на кухне, я чувствовал, что она откликается на мои незамысловатые ласки. Как бы ни пыталась это скрыть и отталкивать, создавая между нами преграды и прячась за них, мы оба понимали, что нас тянет друг к другу. Да — физиология. Возможно, что у Валерии уже нет тех сильных чувств ко мне, которые были раньше. Но главное — это нет равнодушия. Все можно преодолеть, кроме безразличия. И если смогу заручиться поддержкой Максима, то у меня тогда появится надежда, что Лера не откажет. Крохотная, но надежда…
Мысли с Леры плавно перетекли на сына. Я до сих пор еще толком не привык, что у меня есть ребенок. А осознать, что ребенок непросто есть, а уже достаточно взрослый и разумный, вообще не могу. Видео, которое мне она показала, выбило меня из равновесия основательно.
Огромный зал, человек на двести, забитый под завязку. И небольшая группа детей на сцене, представляющая свой проект. Мой сын выступал последним, рассказывая о пользе их разработки и больших возможностях применения. Причем Максим на фоне других ребят из его команды выглядел самым младшим. А ведь в прошлом году ему еще и девяти лет не было.
Лера говорила, что он с шести лет участвует в таких мероприятиях. Уму непостижимо! Для меня это практически на грани фантастики. Это сколько же надо вложить в ребенка душевных сил, времени, суметь увлечь, и это я молчу про финансовую сторону вопроса… Когда же она жила для себя? Или сын и является ее настоящей жизнью? Тогда какую роль она отводит мужчинам?
