— Ну-у-у, ты тоже скажешь — акула. Я просто понял, что какая разница, чем заниматься? Главное, это приносит деньги… А потом просто втянулся. Сейчас даже получаю удовольствие от удачно заключенной сделки. И потом, на кой черт я тогда корпел над чертежами в МГСУ? Не цветочки же нюхать.
По довольному виду отца было видно, что он рад, а, возможно, и горд за своего единственного оболтуса. Да, папа, я тоже меняюсь, где-то в лучшую, а где-то в худшую сторону.
На этом наше уединение с отцом было прервано появлением матери. Судя по ее виду, меня ждет очередная порция промывки мозгов.
— Стас, ты вел себя очень грубо. Хотела тебя познакомить со своей хорошей знакомой и ее милой дочерью…
— А теперь, надеюсь, не будешь знакомить? — прервав ее отповедь, решил уточнить на всякий случай. Вдруг повезет.
— Ты совершенно не выносим! Как с тобой можно разговаривать, ты никого не слушаешь! В кого ты у нас такой?
— Судя по всему, в тебя. Более точного описания твоего характера и поведения в отношении меня, сам бы я не подобрал.
— О боже, и это говорит мой собственный сын! Иногда возникает чувство, что ты не мой.
— Светлана Ильинична, вы тоже думаете о подмене в роддоме?
— Стас, прекрати немедленно. Какая бы она ни была, но она твоя мать. — Вмешался в нашу "милую" беседу отец.
— Как скажешь, пап. Но заметь, вопрос о биологическом родстве поднял не я…
— Света, где наши гостьи и когда подадут ужин? — уточнил он, тяжело вздохнув, и откинулся на спинку кресла.
Свидетелем таких разговоров между нами он становился регулярно. Мне его было жаль, но уступать матери я не собирался. Кто бы и что там ни хотел, но мои планы на жизнь оставались неизменными. Жениться больше я не собирался.
— Девочки к ужину пошли привести себя в порядок. А я же пришла, предупредить вас, что ужин подадут через полчаса. — И теперь уже мне, — Стас, понимаю, что твой первый брак был далек от идеала, но ты там был неправ. Все допускают ошибки! Ну а кто у нас не без греха? Тем не менее, Катюша…
Мать осеклась на полуслове, заметив мое выражение лица. Упоминание этого имени вызывало во мне раздражение, даже если в данный конкретный момент не маячила на горизонте.
— Тебя послушать, так один я в нашей, так скажем, "семье" был неправ. А Катерина, по твоим словам, вся белая и пушистая… Давай закроем тему моего предыдущего брака. Или ты пришла поговорить именно о нем?
— Нет, конечно. Просто хотела тебя попросить будь повнимательнее с Машей. Девушка очень хорошая, скромная и милая.
Кто о чем, а мать о наболевшем. И только начавшее отпускать меня раздражение, поднялось новой волной.
— Машенька, надеюсь, совершеннолетняя? На вид ей больше семнадцати лет не дашь! Или в этот раз решила пойти другим путем, и подложить под меня несовершеннолетнюю? Так, учти, в неволе я не размножаюсь! Ведь ты именно этого хочешь, раз с таким маниакальным увлечением ищешь мне жену? А в неволе я окажусь обязательно, это закон Российской Федерации предусматривает. И посадят меня, моя милая мамуля, если вдруг не знала, не в женскую, а в мужскую колонию. Как сама понимаешь, тоже не способствует увеличению потомства.
— Пойдемте ужинать, — рявкнул отец. — А то я с вами изжогу заработаю.
И резко поднявшись, направился к двери. Нам с матерью оставалось лишь последовать за ним.
Закончили, можно сказать, мы вовремя. Дамы спускались при полном параде, сложилось впечатление, что планируется, непросто ужин в тесном кругу, а как минимум светский раут. И как спускались… Если Мария чувствовала себя явно не в своей тарелке под нашими пристальными и далеко не восторженными взглядами, то ее мать наслаждалась происходящим, наверняка представляя, что она не в доме родителей, а как минимум на красной дорожке в Каннах.
Мы же с отцом молча наблюдали за этим действом абсолютно равнодушно, каждый думая о своем. А вот мать как не странно, наоборот, была очень напряжена, то ли разозлилась, что разговор ни к чему не привел, то ли что был так нагло прерван ее мужем.
Не добившись от нас с отцом никакой реакции, Эльвира немного приуныла, но явно не собиралась отказываться от ранее намеченного плана.
— Светочка, ты нас не представишь своему сыну? А то он очень спешил к отцу, что пообщаться мы так и не смогли.
— Конечно, дорогая. Стас, познакомься, это Эльвира моя хорошая знакомая и ее очаровательная дочь Мария. Девочки приехали к нам в гости из Петербурга, так что прошу любить и жаловать. Дамы, хочу представить вам своего единственного и горячо любимого сына Станислава.
— Очень приятно, — хотя на самом деле ничего подобного я не испытывал.
— Взаимно, Стас, взаимно. — С томным придыханием выдала подруга матери и протянула руку, явно надеясь, что ее облобызают. Зря… Я ни разу не джентльмен, а на сегодня так, вообще, превысил лимит своего терпения. Молча пожал протянутую конечность, заметив, как пытается спрятать улыбку Маша, при этом, нисколько не стараясь привлечь мое внимание. И последовал в столовую за отцом, который не стал дожидаться окончания обмена любезностями, и ушел чуть раньше.
Когда ужин уже подходил к концу, Эльвира решила попытать счастье еще разок, но тут ее ждал опять облом. Правда, инициатором, в этом случае, был уже не я…
— Стас, — начала она издалека. — Может, как-нибудь составишь нам компанию и покажешь свою Москву? Мне и Маше было бы очень интересно посмотреть. Ведь так, милая?
Мария, похоже, тоже была не в восторге от идеи совместного времяпрепровождения. Это было заметно по слегка сморщившемуся носику, но девушка быстро смогла взять себя в руки, и матери ответила очень спокойно и вежливо.
— Не думаю, что Станислав Анатольевич настолько свободен, и может позволить себе сопровождать нас на экскурсиях по городу. Тем более что он недавно вернулся из длительной зарубежной командировки, наверняка у него множество неотложных дел. Я права, Станислав Анатольевич?
— Абсолютно, Мария, простите, не знаю как вас по батюшке. Работы действительно очень много. К тому же в той Москве, в которой предпочитаю отдыхать я, не место таким нежным и хрупким цветам, как вы, милые дамы. Так что прошу меня простить, но вынужден отказать.
— Ах, как жаль! Но мы понимаем дела, дела… Вот видишь, мамуль, Станислав Анатольевич очень занят, так что отстань от человека. Теперь я надеюсь, смогу ходить по музеям без сопровождения и нудных нотаций? — Выдала Мария, выдохнув с облегчением, словно в течение всего ужина на нее что-то давило, и с большим аппетитом приступила к принесенному десерту.
Сказать, что я был удивлен, это значит приуменьшить. Маша произвела приятное впечатление, но на женитьбу не сподвигла. Мать тоже смогла удивить, за весь ужин ни разу не пыталась надавить на меня, воззвать к совести, не пыталась навязать ненужное никому, кроме них с Эльвирой, общение. На этой позитивной для себя ноте решил завершить вечер в кругу семьи.
