С сыном мы попрощались, договорившись звонить каждый день по скайпу. Настал черед моей малышки… Обнял, крепко прижав к себе, вдыхая ее аромат. Дышал и не мог надышаться.
— Любимый, мы тебя очень будем ждать, — прошептала Лера мне в губы и нежно поцеловала.
Я едва смог заставить себя разжать руки и отпустить. Смотрел, пожирая глазами их удаляющиеся фигурки. Наблюдал, как они пошли на регистрацию рейса. Вдруг, Максим, что-то сказал Лере, развернулся и побежал в мою сторону. Она отошла от двери, чтобы не мешать другим пассажирам, но подходить не стала. Я раскрыл объятия и подхватил сына на руки.
— Что случилось? Ты что-то хотел?
— Да… Я хотел вам сказать… то есть тебе… В общем… — запинаясь, сбивчиво пытался объяснить он. — Я очень хочу фамилию, как у мамы… и буду очень ждать вас… то есть тебя… папа.
Это слово я даже не мечтал услышать в ближайшем времени. Поставив Макса на землю, обхватил его лицо ладонями и посмотрел в глаза.
— Я приеду так быстро, как только смогу… Но обещаю, что Рождество и твой день рождения мы отпразднуем все вместе. Ты мне веришь?
— Да.
Отпустил, а сердце рвалось к ним… Их уже давно не было видно, они спустились в накопитель, а я стоял и смотрел в одну точку. Затем подошел к окну, провожая взглядом все улетающие самолеты, мечтая, чтобы эти месяцы пролетели как один миг.
Эпилог
"В мире зла, глупостей, неуверенности и сомнений, называемых существованием, есть одна вещь, для которой еще стоит жить и которая, несомненно, сильна, как смерть: это — любовь"
Генрих Сенкевич
Стас (шесть месяцев спустя)
Аэропорт Домодедово… Я так же как и в тот раз стою и смотрю на улетающие самолеты, разница состоит лишь в том, что теперь я улетаю сам. Посадку еще не объявляли и есть немного времени на чашку кофе и сигарету, наконец-то позволив себе небольшую передышку.
Эти шесть месяцев ожидания были самыми долгими и тяжелыми в моей жизни. Время тянулось очень медленно, складывалось впечатление, что оно замерло. Остановило свое движение… но только для меня. Я словно со стороны наблюдал за тем, как вокруг бурлит жизнь, а я нахожусь в вакууме, куда не попадают ни звуки, ни запахи, нет ни времени, ни пространства, НИ-ЧЕ-ГО!.. Ничего, кроме дикой тоски и одиночества.
Наше общение с Лерой и Максом сводилось к скайпу, СМС и телефонным звонкам. Но как же невыносимо мало мне было этих крупиц нашей близости. И это несмотря на то что мы созванивались ежедневно, разговаривали по часу, а с ребенком бывало и дольше, но сей факт нисколько не облегчал ожидание, а лишь усугублял его. Одиночество давило железобетонной плитой.
Домой совсем не хотелось возвращаться, там все напоминало о них. За какой-то ничтожный промежуток времени это помещение перестало быть лишь моим. Но сложнее всего было заставить себя заходить в нашу с ней спальню, теперь я ее иначе и не называл, только так: наша спальня… Наша квартира…
Первая же ночь после их отъезда расставила все на свои места, ясно давая понять, что без Леры ночевать там больше не смогу. И я перебрался в комнату, которую облюбовал сын, но при этом менять постельное в спальне домработнице запретил, даже если ей это и показалось странным, то она никак не отреагировала, лишь утвердительно кивнула, что поняла меня и приняла информацию к сведению.
Когда же мне становилось совсем невмоготу, вот тогда я и отрывался… Заходил в эту чертову спальню и ложился с той стороны, где обычно раньше спала Валерия, утыкался лицом в подушку и дышал… Только здесь я и мог дышать нормально, полной грудью. Понимал всю дикость происходящего, но ничего не мог с собой поделать! Словно псих повторял это из раза в раз.
Даже не верится, что когда-то я кайфовал, просыпаясь один. Сейчас же хотелось выть, открывая утром глаза в квартире и не слышать никаких звуков. Вакуум. Тишина била по нервам. Завтракал я теперь где угодно, но не дома, в принципе, как и обедал и ужинал тоже.
Мой распорядок дня был больше похож на бег ошалелой белки в колесе. В офисе сотрудники уже начали шарахаться и по возможности избегать со мной встреч, так как объем работы у них вырастал в несколько раз, после нашего с ними общения. Кирилл тоже был "счастлив" обзавестись дергающимся глазом и нервной женой, но он последовать примеру подчиненных не мог, в силу своего положения и занимаемой должности. Понимал, что загоняюсь сам и тоже творю со своими сотрудниками, но остановиться не мог.
Мой секретарь Светлана смотрела на меня с жалостью, правда, пыталась это делать так, чтобы я не видел, но не всегда у нее это получалось. По утрам приносила из дома различную выпечку и подкармливала, как брошенную на произвол судьбы животинку. Неужели я настолько жалко выгляжу?
Я никак не мог взять в толк, когда она успевает еще и готовить, ведь мы практически перешли на круглосуточную работу. Но меня "успокоили", что разносолы — это не ее рук дело, а бабушки стараются баловать внуков, ну и мне перепадает по остаточному принципу, так как у Светланы не то, что на готовку нет времени, она детей практически не видит. После этой фразы проснулась наконец- то моя почившая совесть, я стал Свету отпускать раньше. Если меня никто не ждет дома, то это не относится к другим людям.
На работе практически жил. Проекты, объекты, заказчики, подрядчики и многие другие составляющие звенья строительной цепи приходилось контролировать лично. Так как большинство выигранных нами тендеров на это полугодие оказалось с новыми заказчиками, и выходили далеко за пределами города Москвы. Приходилось часть лично посещать объекты, решать наболевшие вопросы. Непомерные требования, нестабильное финансирование и ситуация начала складываться таким образом, что приехать к ним в обещанные сроки не получалось никак. Я просто не мог бросить все на Кирюху, он один не вывезет…
И это даже несмотря на то, что отец очень помогает, преследуя, конечно, при этом свои цели. Плавно подводя меня к тому, что наши фирмы стоит объединить со мной во главе, а он был бы как правая рука, но я лишь отмахивался, не до этого геморроя сейчас, разгрести бы то, что уже заварили. Проблем и так выше крыши. Радует, что объекты под патронажем Илхана в Турции не доставляли проблем. Работало как часы. Так же как и наше движение на американский рынок шло медленно, но четко. Что же касается всего остального, то хотелось выть и биться головой об стену, если бы это хоть как-то помогло их решить, я бы так и поступил, но, увы…
Помощь, как ни странно, пришла оттуда, откуда не ждал. На особо сложных и несговорчивых заказчиков повлиял Сергей Васильевич Кремер, высказав мне, таким образом, "благодарность" за содействие в интересующей его теме… А позже я узнал, что Дэн разбился на трассе. Превысил скорость и не справился с управлением. В крови обнаружили лошадиную дозу наркотиков… До сих пор не могу отделаться, что сыграл в этом вопросе не последнюю роль. Уже месяц прошел после его похорон, а осадок и тошнотворное состояние не проходят. И теперь эта "помощь" больше походила на камень утопленника, который останется со мной до конца дней…
