— Кто бы сомневался, — подтвердил Торольв. — Но она в этом году поступила на обучение, и я не думаю, что ученик может заменить преподавателя.
— Но заметь, ученик, который в совершенстве знает этот предмет. Отличница же! — с гордостью проговорил Берг, но тут же представил, как он сообщит об этом сестре, и категорически отмёл эту мысль. — Не-е-е, плохая идея!
— И я о том же. — Торольв поднялся из кресла. — Пойду вывешу новое расписание.
— А я ещё немного поработаю, — как-то неуверенно произнёс ректор, подтягивая к себе кипу бумаг. — Если смогу, конечно, — с усмешкой прошептал он, как только за другом закрылась дверь.
Однако Берг сам не заметил, как наступил вечер. Он как раз дописывал последнее письмо, когда на башне часы пробили восемь раз, а следом прозвучал мелодичный звук шагосского горна и створки ворот начали медленно закрываться. Он прошёл к окну и выглянул во двор. Подводы так и не вернулись.
Берг оставил инструкции для Валенда и отправился на самую долгожданную встречу в своей жизни. Каких же трудов ему стоило сохранять спокойствие, когда он прибежал на площадку с препятствиями и увидел там кифийку, прогуливающуюся по бревну. Усилием воли согнал с лица улыбку и полез на помост; девушка как раз подходила к площадке, на которую он взбирался. Но когда он увидел её лицо, не смог сдержать смех.
— Ну и чего веселимся? — обиженно поинтересовалась Мирра, подозрительно прищуриваясь.
— Ты жутко чумазая, — ответил Берг. Его быстрый взгляд скользил по её лицу, а на губах играла улыбка. Кифийка в недоумении уставилась на него. — У тебя появилась добавочная бровь. — Протянул руку и коснулся её лба. — Вот здесь. А на щеке странная зелёная закорючка. И ты, кажется, промазала синей краской мимо глаза. — Хотел сам стереть, но кифийка отвела его руку в сторону.
— Всё, я поняла, о чём ты. — Мирра усмехнулась, не замечая обиженного взгляда учителя. — Это я так усердно раскрашивала солдатиков. — Не глядя, потёрла рукавом рубашки место, которого только что касались его пальцы. — Может, уже приступим к обучению?
— Ну и как? Всех раскрасили? — холодно поинтересовался Берг, опускаясь на колено и шаря рукой в поисках рычага, которым запускался механизм.
— Какое там! Даже трети не сделали. — Мирра подошла ближе и тоже заглянула за край помоста. — Знаешь, мне почему-то кажется, что я Альрику не нравлюсь. Он ко мне вечно придирается.
— Он ко всем придирается, — в голосе Берга отчётливо послышалось раздражение. — Такой уж у него характер!
— А ко мне особенно, — обиженно проговорила Мирра и решила пояснить: — Из всех сделанных сегодня солдатиков он забраковал только моих. — Недовольно поджала губы, вспоминая, с каким усердием настрогала для него аж два десятка кругликов и с любовью раскрасила под лучников. “Подумаешь, малость толстоваты получились, но ведь всё же получились!” Но тут её взгляд упал на сложный механизм, и девушка тотчас потянулась к нему. — Можно, я включу?
Их руки одновременно легли на рычаг, Берг тотчас сомкнул пальцы на тонких пальчиках кифийки, но она отпрянула от него, словно её обожгло это прикосновение. Мирра поднялась на ноги и прошла к бревну, где только что всё пришло в движение, принялась считать про себя, пытаясь уловить ритм перемещения препятствий.
Мимо неё с хмурым видом прошествовал Берг и, не останавливаясь ни на мгновение, спокойно зашагал по бревну. А Мирра застыла с открытым ртом, напрочь забыв о том, что ей нужно следить за ритмом. Младший Берриз уверенно продвигался вперёд, с изяществом отклоняясь от раскачивающихся грузов то в одну, то в другую сторону; замирал на миг, пропуская летящее бревно, и тут же стремительно бросался вперёд, приседая и перепрыгивая через шесты, расположенные на разной высоте.
— Мать наша царица! — только и смогла с восхищённым придыханием прошептать Мирра, когда учитель вышел на площадку по другую сторону бревна, обернулся и поманил её к себе. Весь процесс занял у него буквально несколько минут, казалось, он даже не запыхался, не вспотел, проходя непреодолимое для неё препятствие. — Ну ладно! — Кифийка медленно выдохнула, потом набрала полную грудь воздуха, ощущая торжественность момента и думая про себя: “Раз смог мужчина, значит, смогу и я!” — Я сумею, — уже вслух продолжила она уговаривать себя, сдвигая ножны набок, чтобы не мешали. — Я справлюсь! Подумаешь, какие-то там мешки. — И шагнула на бревно.
Увернулась от груза на тонком древке, качающегося, подобно маятнику, перепрыгнула через шест, чуть зазевалась — и её снесло очередным раскачивающимся мешком. Она рухнула в овраг с грязью и зло зыркнула на своего учителя. Берг присел на корточки и посмотрел на неё сочувствующим взглядом сверху вниз:
— Тебе помочь? — тихо предложил он, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться: на лице кифийки видны были только яростно горящие глаза.
— Нет, я сама! — упрямо проговорила воительница и полезла из рва на помост; долгое время стояла и рассчитывала промежутки между маятником и шестом, кивнула каким-то своим мыслям и смело шагнула на бревно.
В этот раз она прошла даже меньше, чем в первый, и опять улетела в овраг. Берг оперся плечом на столб и стоял со скучающим видом, решив больше даже не предлагать ей свою помощь. “Сама — значит, сама”. Он устал считать, сколько раз кифийка падала в ров, но каждый раз она выбиралась из грязи и упрямо снова шла на бревно. Его сердце обливалось кровью каждый раз, как его суженая получала очередной удар, он вздрагивал, когда она с чавкающим звуком погружалась в вязкую грязь, стискивал зубы, но упорно молчал.
— Да чтоб тебя! — Мирра со злостью ударила кулаком по грязи; внутри бушевала настоящая буря. Выплюнула кусок жижи и поползла на помост. — Вот из чего можно наделать прекрасных лучников, — зло сверкнула глазами. — Надо будет предложить Альрику приспособить это бревно под нужное дело.
Берг с тревогой посмотрел на свою суженую: кифийка явно была немного не в себе.
— Мирра, — осторожно позвал Берг девушку. — Может, на сегодня уже хватит? Продолжим завтра. Ведь это же очевидно: у тебя не получается преодолеть это препятствие.
— Я его преодолею! — уверенно пообещала кифийка и закрыла глаза.
Какое-то время она стояла не шевелясь и вдруг выхватила свой меч, взяла по клинку в каждую руку и зашагала по бревну. Удар — и нет раскачивающегося груза, ещё удар — и нет шеста, присела и снесла жердь на уровне пояса, при этом клинки-то не рубили на территории академии, на них стояла защита, они просто ломали тонкие шесты, от которых в разные стороны разлетались щепки. Мирра уверенно приближалась к своему опешившему учителю; на её лице блуждала довольная улыбка и глаза радостно блестели. Казалось, руки кифийки живут сами по себе, порхая, словно крылья бабочки. И теперь пришла очередь стоять с открытым ртом Бергу.
— Ты что наделала? — только и смог он произнести, разглядывая вращающиеся и раскачивающиеся деревянные огрызки.
— Прошла бревно, — спокойно пояснила Мирра, соединяя вместе клинки и убирая их в ножны. — Так, я не поняла, где поздравления? — хитро улыбаясь, девушка развела руки в стороны, словно для объятий; с её головы свалился кусок грязи и шлёпнулся под ноги, она быстро растёрла его носком сапога.
