Они смотрели другу другу в глаза и какое-то время молчали. Первым опомнился Невер:
— Ну, здравствуй, Миладушка, Свет мой ясный! Вот теперь вижу, что передо мной моя любимая жена. Сердце больше не сомневается. Спасибо, родная, что спасла меня из неволи! — Невер низко поклонился. — Сколько жить буду, никогда об этом не забуду! — Выпрямился и ошеломлённо уставился на короткие волосы суженой. — Вот только где же твои косы русые? — тихо спросил он.
— А косами русыми, мой любимый муж. — Милада ласково заглянула в лицо суженого. — Я тебя из погреба вытащила.
Невер подхватил свою суженую на руки, закружил вокруг себя, опустил перед собой и долго всматривался в её синие глаза, что небеса в самый ясный день, перевёл взгляд на губы алые и замер в ожидании разрешения.
— Поцелуй меня, любимый! — тихо попросила Милада.
— С удовольствием, — прошептал Невер, с тихим стоном наклонился и коснулся губ её манящих, и в поцелуй тот вложил всю нежность этого мира.
***
Стали они дома жить-поживать, добра наживать. А про Миладушку прекрасную и песни поют, и сказки сказывают, и до сих пор в пример ставят. И всегда в этой истории вспоминают ещё одну смелую эгранскую принцессу, которая отправилась за своим счастьем в далёкую, незнакомую страну, а нашла себе там сестру названую и мужа доброго и любящего.
Альтернативная версия. Автор Asian Belle. Главы с 23 по 26
Глава 31
Через пару часов Милада со своим воинством срочно покидала территорию дворца. Советники настолько поспешно собрали дань за двенадцать лет, что было откровенно очевидно, что властитель боялся, что степняк передумает. И теперь набитый драгоценностями огромный сундук возвышался на роскошной повозке, на которой сидела и разнаряженная Чашлиф, тоже выступившая в роли отступной гордому пранадармцу. Хотя, положа руку на сердце, против такого поворота событий уж кто-кто, а она ничего не имела.
Еще на одной повозке лежал скованный по рукам и ногам мощной цепью Невер. Во рту у него был кляп. Посоветовавшись со Сваном, Милада пока решила оставить все как есть. Ведь даже в таком виде, даже ослабевший от долгого голода, могучий богатырь все время рвался проучить ненавистного пранадармца, что могло бы привести к непредсказуемым, а точнее вполне предсказуемым разрушительным последствиям. Поэтому разговоры по душам, как и освобождение мужа, Милада решила оставить на потом. Все остальные бывшие пленники тоже временно пребывали в столь же беспомощном состоянии.
Когда процессия проезжала мимо дворца правителя, Чанлиф подняла голову кверху, и в окне спальни принцессы увидела силуэт Сабмилы, пытавшейся спрятаться за прозрачной газовой занавеской. Торжествующие взгляды девушек встретились. И если Чанлиф полностью владела ситуацией и в душе посмеивалась над доверчивой избалованной кузиной, то Сабмила искренне недоумевала, увидев триумф в глазах сестры. На секунду мелькнула у нее в голове мысль, что здесь что-то не так. Но, впрочем, удивление это длилось недолго. Принцесса на удивление здраво рассудила, что уж лучше, чем родной папенька, баловать ее не будет никто, а тем более какой-то там дикий пранадармец, и гордо отвернулась от окна.
Чанлиф же всю дорогу пребывала в приподнятом настроении. Мало того, что она чудесным образом избежала потенциального брака со старым садистом. Так и еще любимый красавец-мужчина вот он, рядом. И неважно, что с самой первой секунды, как появились пленники, он совершенно не смотрит на нее, а только тяжелым взглядом, полным тоски и какого-то другого, непонятного ей чувства неотрывно следит за главным из пленников. Ничего, будет у нее еще шанс обратить на себя внимание юноши.
А Илада постоянно мучила неотвязная мысль, как же преподнести Неверу тот факт, что он, то есть она, - его жена, и что мужу надо только поцеловать ее, чтобы спали чары, и он лично наглядно убедился в этом. Но пока ничего более или менее удобоваримого не придумывалось.
Глава 32
Смеркалось. Изрядно уставшие путники и лошади уже явно заслужили ночлег. Взмахнув рукой, Милада остановила процессию около небольшого оазиса с озерцом посредине и высокими мощными пальмами вокруг него. Ее воины спешились и начали разбивать шатры и разводить костер. После ужина, от которого, впрочем, из гордости русичи отказались, все разошлись на ночлег, отправив всех «пленников» в одну походную юрту, предоставленную людьми правителя как часть дани, тогда как Неверу был выделен персональный шатер. Вскоре все затихло. Только охраняющие лагерь стражи изредка вставали и обходили окрестности.
Невер, по-прежнему скованный по рукам и ногам, тяжело ворочался на мягкой перине в своем шатре. В голову лезли мрачные думы одна не лучше другой. Вот зачем он этому степняку? Стражники правителя, охранявшие темницу, выволакивая русича силой на божий свет, чтобы поспешно передать в руги заморского посланца, даже и не скрывали, что для устрашения его непокорной девяносто девятой жены, Миладушки, захваченной проклятым пранадармцем в плен. Погруженный в тягостные мысли, Невер даже вздрогнул, когда неожиданно откинулся полог роскошного шатра, где го на ночь оставили в одиночестве. Сначала из своего лежачего положения он увидел только великолепный красный сафьяновый сапог, расшитый золотом, а потом, с усилием приподнявшись на локти, и его владельца, переступившего порог шатра. Это был виновник его невеселых раздумий – красавец пранадармец.
- Красив, ой красив, черт басурманский, - с неудовольствием и внезапной жгучей ревностью отметил про себя Невер. – И молод. Лет двадцать от силы.
Сам-то князь в свои тридцать лет и выглядел, и считал себя умудренным жизнью взрослым мужчиной.
И действительно, парень был чрезвычайно красив нездешней, экзотической, а от этого еще более привлекательной красотой. Темные короткие волосы на макушке переплетались причудливым колосом, а на висках сходили совсем на нет. Легкая щетина на смуглых щеках, аристократический чуть заостренный нос с небольшой горбинкой, припухлые чувственные сочные губы, которые сейчас кривились в непонятной горькой усмешке. И в довершение ко всему – пронзительные миндалевидные синие-синие глаза в обрамлении длиннющих загнутых черных ресниц. Роста пранадармец был чуть выше среднего, поджарый и стройный, но ткань рубахи на груди и на руках не скрывала наличие хорошо прокачанных мышц.
Невер разом вспомнил все слухи, доходившие до него в темнице о втором принце Серебряной Завлуди. Дерзок, отчаянно смел, нагл, удачлив, силен, ловок и умел в бою. И хитер, хитер как тысяча лис. А еще охранники шушукались, что женщины на турнире чуть ли не гроздями были готовы выпасть с балконов, лишь бы попасться на глаза триумфально гарцующему на прекрасном коне пранадармцу с неотразимой белозубой улыбкой.
Пододвинув к себе небольшой походный табурет, пранадармец, широко расставив ноги, сел на него прямо напротив Невера и погрузился в такую же глубокую задумчивость, опершись правым локтем о колено, а кулаком – в подбородок. Невер было дернулся, желая хотя бы нагрубить послу, совершенно забыв о кляпе во рту, когда молодой мужчина поднял в останавливающем жесте правую руку и негромко произнес:
