– Мы продолжаем работать обе версии, – звучал мерный серьезный голос Сташиса. – По первой убийство Чекчурина главное, остальные – камуфляж, по второй – мы имеем дело с идейно ориентированным убийцей, который, скорее всего, как-то связан с группой Стекловой. Первую версию будут отрабатывать майор Хомич, капитан Колюбаев и старший лейтенант Есаков. В центре внимания на сегодняшний день Виталий Аркадьевич Фадеев и Инга Гесс. Старший – майор Хомич. По второй версии работают капитан Дзюба, лейтенант Вишняков и я. Блогером займется Колюбаев. Если есть вопросы – задавайте, если нет – за работу.
– Есть вопрос.
Есаков. Дерзкий мальчишка. Все ему неймется.
– Слушаю.
– Кто будет заниматься той девкой, которую Витя вычислил на видео с камер? Раз вы никому не поручаете, значит, туфта получилась?
– Отвечаю на твой вопрос, лейтенант. Ты знаешь, что нужно делать? Если тебе поручат, с чего начнешь?
Есаков смешался. Ну, ясен пень, куда ему, зелен еще. Максимум, на что он способен, это показать видео охране и завсегдатаям ночного клуба, расширить круг и установить еще каких-то людей, которые стояли неподалеку от Чекчурина и той девицы, всех опросить и выяснить, что никто ее не знает. На этом всё и закончится. Работать по действующему или даже бывшему сотруднику «наружки» у него пока кишка тонка.
– Ну… я… не к тому, чтобы мне поручили, просто интересно, почему вы об этом ничего не говорите.
– Когда придет время – скажу. Не переживай, мимо рта не пронесешь.
Грубовато. Не похоже на интеллигентного Антона. Кажется, выдержка ему изменяет. Наверное, тоже все начало доставать.
Зарубин мельком глянул на часы. Большой велел доложить результаты по делу через час, этот час истекает через двенадцать… нет, теперь уже через одиннадцать минут. Нужно еще успеть позвонить Каменской, вдруг у нее какие-то идеи появились.
– Насчет блогера, – откашлявшись, вдруг заговорил майор Хомич. С начала совещания он не произнес ни слова и, как казалось Зарубину, даже слушал вполуха, не выказывая ни малейшего интереса ни к сообщению о появившемся в Интернете видео, ни к известию о молодой женщине, причастной, по-видимому, к организации убийств. – А кто труп Литвиновича обнаружил?
– Дворник, – ответил Дзюба.
– Может, он порылся в карманах убитого? Хотел деньги найти или мобилу, а нашел записку? Прочитал, положил на место и позвонил кому надо. Тому же блогеру, тот сорвался и приехал.
В этом был смысл, и Зарубин с Дзюбой уже подумали о такой возможности и даже предприняли кое-какие шаги. Но Антона Зарубин попросил на совещании об этом пока не говорить. Дворник, конечно, вряд ли так поступил: мигрант из Кыргызстана обшарить карманы неподвижно лежащего мужика, вроде как пьяного вусмерть, – да, мог, но все остальное – вряд ли. Плохо говорящий по-русски гастарбайтер – и модный блогер? Маловероятно. Но вот какой-нибудь другой человек… До того, как дворник обнаружил труп или уже после этого, но прежде, чем приехала полиция… В записке сказано, что это третья попытка. Не нужно много ума, чтобы допереть: раз попытка третья, значит, были две предыдущие. Сообщил своему знакомому, Даниле Дремову, тот быстренько уточнил информацию у приятелей в полиции и смастрячил текст для выпуска. Вполне возможный вариант. Единственное, что в нем не нравилось Зарубину: случайный прохожий оказался знаком с блогером, которому ситуация оказалась как раз «в тему». Но это всего одно совпадение, так что нормально. В конце концов, вся наша жизнь – одни сплошные совпадения, если присмотреться внимательнее.
Сергей перевел взгляд на Сташиса и глазами показал: да, можно, но осторожно. Антон слегка кивнул.
– Дворник – гастарбайтер из Кыргызстана, русским языком владеет еле-еле, в службе сто двенадцать с трудом разобрали, что он говорит. Не похоже на постоянный контакт блогера-москвича, а он должен быть именно постоянным, если дворник знал его номер и сразу позвонил. Но вмешательство любого другого третьего лица не исключается, в этом ты прав.
– Так надо срочно поговорить с этим дворником, спросить… – возбужденно воскликнул Женя Есаков. – Давайте я метнусь и вытрясу из него все.
– Что ты вытрясешь? – Колюбаев насмешливо посмотрел на него. – Максимум – что какой-то незнакомый мужик собирался обнести покойничка, пока полиция едет, полазил у него по карманам, что-то нашел, засунул обратно и куда-то свалил. Много тебе пользы от такой информации? Кто такой этот мужик? Где его искать? Звонил ли он кому-то, если вообще звонил? Я найду блогера, задам правильные вопросы, и он сам мне все расскажет.
– Но с дворником все равно нужно поработать, – упрямился Есаков. – Я съезжу.
Конечно, нужно, кто ж спорит. Но не тебе, старший лейтенант Женя.
– Ты будешь делать то, что скажет майор Хомич. – Голос Антона звучал по-прежнему бесстрастно. – На сегодняшний день он для тебя – старший группы.
– А кто к дворнику поедет?
«На него прям управы нет, – с неудовольствием подумал Зарубин. – Совсем берегов не чует. Интересно, он от природы такой, или привычка к папенькиной защите позволяет думать, что ему все можно? Про субординацию этот хмыреныш, похоже, и не слыхал».
Сергей встал из-за стола, демонстративно резко повернул ключ в замке сейфа, сунул связку в карман.
– Дворником уже занимаются, – коротко сообщил он. – Во избежание траты времени на новые вопросы скажу то, чего говорить не хотел. Лично мне это крайне неприятно, но под подозрением вы все. До единого. И пока эти подозрения не развеются, историей с блогером будут заниматься другие сотрудники.
Есаков никак не мог угомониться, и слова про нежелательность «новых вопросов» явно пролетели мимо него.
– Так Антон только что сказал, что блогером будет заниматься Колюбаев. Как же…
– Так же. – Зарубин слегка повысил голос. – Я принял другое решение, вы его слышали. Разглашение тайны следствия – прерогатива УСБ, работать будут они, мы туда не суемся, пока они сами не попросят. Антон, продолжай совещание. Я к руководству.
Аппаратные игры
– Про видео слышал?
– И слышал, и смотрел. Все уже знают.
– Что министр говорит?
– Такое говорит, что никому не пожелаешь услышать. Под Большаковым земля горит.
– Ну, поздравляю, теперь тебе и карты в руки.
– Да погоди, рано радоваться, там не все просто… Может выясниться, что утечка не от его людей.
– Не от его – значит, от моих, без вариантов.
– Ты про следствие забыл. Думаешь, Барибана поставили на это дело, потому что он лучший?
– Я слышал, Барибан – тяжелый алкоголик, им управлять легко, потому и поставили.
– Разбежался! Барибаном управлять – рулилка отвалится. Он действительно один из лучших, с этим не поспоришь, и связи у него такие, что с ним ничего невозможно сделать. Творит, что захочет, никого не боится. От него давно пытаются избавиться, но окаянства не хватает. А теперь вот и повод подвернулся. У всех свой интерес. И у тебя тоже. Комитету Барибан мешает, нам – Большаков, а тебе кто?
