– Точь-в-точь как на фотке с личного дела, – хмыкнул майор Хомич. – Даже ни фига не прячется от камер, ей как будто наплевать.
– Так ей и наплевать, – заметил Сташис. – Зачем напрягаться там, где все равно искать не будут? Она старается не попадаться на глаза дворнику, а остальное ей по барабану. Вот сейчас будет отличный кадр, она пройдет мимо автоломбарда, там шикарное освещение и камеры во все стороны.
Виктор, Сташис и Дзюба уже прокрутили это видео дважды, тщательно изучили каждый эпизод появления Москвиной, но теперь с удовольствием смотрели в третий раз в компании всей группы, работающей по делу.
– Красава! – восхитился Дима Колюбаев, когда Москвина оказалась в хорошем ракурсе на ярко освещенном месте перед входом в автоломбард. – Ну что, Витек, поздравляю с победой! Считай, раскрытие – твое, в справку точно попадешь. Если бы не твой глаз-алмаз, мы б ее сроду не вычислили.
Он дружески хлопнул Вишнякова по плечу, и Виктору показалось, что Колюбаев при этом бросил мимолетный торжествующий взгляд на Женьку Есакова, которого буквально перекосило. Ну вот, нажил себе врага на рабочем месте. А и хрен с ним! Плевать, что думают о Вите окружающие и как к нему относятся. Он давно привык не ждать ничего хорошего и не надеяться на бонусы от судьбы.
Разговор быстро скатился на «дворовый» уровень, как это часто бывает у мужчин, занятых тяжелой серьезной работой, когда выдается минутка заслуженной расслабухи. Сташис достал из сейфа непочатую бутылку и одноразовые пластиковые стаканчики, все радостно выпили, еще раз поздравили лейтенанта Вишнякова «с первым оперским успехом» и принялись, кто во что горазд, обсуждать женские достоинства Анны Эдуардовны Москвиной и строить предположения о ее сексуальных привычках с учетом прошлой профессии.
В самый разгар веселья распахнулась дверь, и в кабинет вошел полковник Зарубин.
– Кузьмич, присоединишься? – Сташис потянулся за чистым стаканчиком.
Зарубин быстро, в один глоток, выпил и строго посмотрел на присутствующих.
– Наружка сообщила: есть контакт с Кулиничем. Так что бутылочку убираем в сейфик, стаканчики выбрасываем в мусорку, рассаживаемся каждый за свой столик и двадцать минут соображаем, каждый по отдельности. Через двадцать минут все ко мне в кабинет с предложениями по плану мероприятий на ближайшие сутки. Я знаю, что время позднее и вы собирались по домам, но спать будете по моей команде, когда я разрешу.
Вишняков послушно сел за свободный стол в кабинете Сташиса. Этот кабинет он уже воспринимал как собственный, ведь столько часов провел здесь, вглядываясь в записи с камер, сравнивая, выискивая. Предложения по плану… А что это такое-то? И зачем они нужны? Если брата Москвиной засекли, то нужно ехать и брать, вот и вся наука.
Виктор старательно вывел на чистом листе: «Предложения». Дальше этого мысль не шла. Он посмотрел на Сташиса и Дзюбу, которые резво строчили что-то на своих компьютерах. Умные они. Не то что Витя Вишняков, туповатый тормозной середнячок. Серость, одним словом. Правда, Антон его хвалил. И Каменская, которую здесь называли Палной, тоже похвалила. И даже полковник Зарубин. Может, это что-то значит?
У Сташиса зазвонил телефон. Антон послушал, что ему говорят, потом улыбнулся и сказал:
– Минутку, я передам ему трубку. Витя, это тебя.
– Меня? – изумился Вишняков. – Кто? Из Восточного ищут?
– Снежана Фадеева.
– А что ей надо? – глупо спросил он.
– Вот и узнай.
Антон положил перед ним свой мобильник и снова застучал по клавиатуре. Виктор осторожно взял в руки телефон, пребывая в полном недоумении.
– Привет! Это Снежана. Помнишь меня?
– Ну… да, здрасьте, – промямлил он.
– Слушай, мы можем с тобой пересечься где-нибудь в городе?
– Зачем?
– Поговорим о моем предложении. Ты о нем подумал?
– Нет, – честно признался Витя. – Я работаю, мне не до этого.
– Ну, я так и поняла. Поэтому и предлагаю встретиться, когда у тебя будет время. Поговорим спокойно, не торопясь, все обсудим. Я тебе расскажу, какую штуку хочу замутить. Тебе будет интересно.
– Ладно, – вяло согласился он. – Я тебе сам позвоню, когда буду посвободнее.
Он вернул мобильник Сташису. Тот хитро посмотрел на Вишнякова и подмигнул:
– Номерок скинуть? У тебя ведь его нет, как я понимаю.
Виктор молча кивнул и снова уставился на чистый лист с единственным написанным словом.
Каменская
Отчаянный человек Сережа Зарубин! Нарушает все, что можно. И даже то, что нельзя, нарушает тоже. Спасибо ему: велел Антону перефотографировать на телефон каждую страницу тетради Выходцева и переслать Насте. Причем сделать это до того, как следователь Щурова в соответствии с установленными правилами передаст тетрадь руководителю следственной бригады Барибану вместе с протоколом добровольной выдачи. Интересно, как Антону удалось это провернуть, если следователь была с ним и в квартире Шубина, и в машине? Наверное, сделал вид, что ему очень нужно в туалет по серьезной долгой надобности. Или обаял Щурову, уговорил, убедил. Но, скорее всего, просто сказал, что тетрадь как таковая – это вещдок, который должен находиться в распоряжении следствия, а оперативникам текст нужен для работы, без него никак. В общем, неважно, главное – результат.
Настя медленно шла по улице, посматривая на Бруно, который никуда не спешил и с большим интересом обнюхивал все, что попадалось на его пути, подолгу застревая у каждого куста и каждого столба. Она даже не заметила, как оказалась довольно далеко от дома. Посмотрела на часы: батюшки-светы, она гуляет уже час и десять минут! И еще столько же будет идти назад. Впрочем, это и неплохо, ведь после вечерних прогулок Настя стала быстрее засыпать и по утрам просыпалась со свежей головой. Да и думается на ходу почему-то лучше, чем сидя на диване.
Она повернула назад и решила позвонить Дзюбе.
– Рома, ты не мог бы связаться с Лазаренко и спросить, кто раскладывал документы Стекловой по папкам? Она сама или ученики уже после ее смерти?
– Почему именно с Лазаренко? Другие не годятся?
– Годится кто угодно, но я сама-то не могу задавать им вопросы, я же никто, в расследовании не участвую вроде как. А ты с ним скорешился.
– Хорошо, сейчас сделаю. Это важно?
– Сама не знаю, – призналась Настя. – Если тебе не с руки, тогда не надо.
– Сделаю, – повторил Роман.
По его голосу Настя поняла, что мысли Дзюбы где-то далеко и ему не до звонков, которые не имеют отношения к текущему делу. Она почувствовала себя виноватой. Но где-то в самой глубине сознания робко шевелилось ощущение, что ей зачем-то обязательно нужно получить ответ на свой вопрос.
Дзюба перезвонил минут через пять.
