Мне выдают вещи, я выхожу на улицу.
– Адлан, любимый, – Юля виснет на моей шее, не перестает меня целовать. А я стою как статуя. Во мне умерло что-то. Я умер.
– Возвращаемся домой, – снимаю её руки с шеи. Она сбита с толку. Пытаюсь её приободрить и выжимаю из себя притворную улыбку.
Передо мной стоит непростая задача. Испытание. Посмотреть в глаза матери и отца, после того, как выстрелил в брата.
В самолёте мы почти не разговариваем. Я благодарен Юле, что она понимает, не заводит разговор о произошедшем. Я не готов. Откинувшись на спинку кресла, вспоминаю наше детство.
Как Султан и Эмин стояли против целой банды школьников, что нападали на меня. Ему тогда знатно досталось, сломали нос. Я извинился, что втянул его в это, а он сказал:
– О чем ты говоришь? Ты же мой брат. Я же жизнь за тебя готов отдать.
Как так получилось, что из такого верного брата и друга, настоящего мужчины мог вырасти преступник?
В машине ловлю Юлин взгляд на себе и отворачиваюсь.
– Адлан. Давай поговорим?
– Не сейчас, Юль.
По приезду домой, меня встречает вся семья. Эмин здоровается, похлопывает по плечу.
– Ты все правильно сделал. Держись, брат, – я киваю. Правильно. Но ни хера не легче от осознания своего поступка.
Мы заходим в гостиную. Мама, что все это время сидела с детьми, молча подходит ко мне. Её губы подрагивают, глаза красные от слез. Она смотрит на меня, как на предателя. От этого взгляда внутри все рвется на куски. Она отвешивает мне пощечину.
– Ты! Мой сын! Как ты мог? И все ради кого? Запомни мои слова. Я тебя никогда не прошу. И если Султан умрет... Прокляну!
– Лейла! – строго говорит отец.
– А ты заткнись, Шамиль! У тебя на уме только русские шармуты. С которой по счёты ты спутался? Тебе всегда было плевать, что на одного, что на другого. Только Эмин на первом месте, потому что он от русской бляди.
– Заткнись, Лейла! Иначе...
– Что?! Ударишь? – кулаки Эмина сжимаются.
– А ну-ка. Пошли отсюда! – отец хватает её за локоть и уводит. До меня доходит крик матери.
– Пока я нянчилась с внуками, он охотился на моего мальчика, на моего Султана.
– Наш сын убийца! Он сам выбрал этот путь.
– Мне плевать, что он натворил! Он все равно останется для меня сыном!
– Папа! – Руслан и Джулия подбегают ко мне. Мне приходится опуститься на колени, чтобы они смогли обнять меня за шею.
– Солнышки мои, – Юля ревёт, опускается, рядом со мной, тянет к ним руки. Дети прячутся за моей спиной.
– Русланчик, сыночек. Это ж я. Твоя мама, – он обнимает меня сильнее. Она всхлипывает и закрывает рот рукой.
– Юль. Не плачь. Они просто отвыкли. Дай им время.
Быт и заботы о детях отвлекают. Дети отказываются принимать еду из рук Юли, когда она хочет их уложить начинают плакать. Я вижу, как ей тяжело. Но не знаю чем помочь.
Когда я уложил их спать, захожу в спальню и застываю на пороге.
Я должен лечь с ней в одну постель. Меня мучает вопрос. А было ли у них что-то с братом? И не могу спросить. Не знаю, как я переживу, если она ответит да. Я же видел то видео, где он её раздел и разложил на столе. Я ревную. Я должен помочь, поддержать ее, мы должны поговорить. Но во мне не осталось никаких сил, я не могу ей ничем помочь.
– Ты ложись. Не жди меня. Я пойду поработаю в кабинете, – в глазах Юли стоят слёзы, а губа подрагивает.
– Хорошо, – кивает она. Я сбегаю, запираюсь в кабинете.
Какая к чертям работа? Достаю бутылку, что держу для гостей и наливаю в стакан. Сделав глоток, чувствую, как меня немного отпускает. Покончив с одной бутылкой, перехожу к другой. Едва дохожу до дивана, падаю на него. Слышу ее шаги, её запах. Она садится рядом со мной и накрывает пледом.
– Я люблю тебя, Адлан. Я верю, всё наладится. Мы сможем это пережить, – подношу ее руку к губам и целую.
– Ты мой ангел, Незабудка. А я тебя недостоин. Я сломался, Юль.
Юля
Я вернулась, но все не так, как мечтала. Адлан стал часто пить. Он не заходит в нашу спальню, предпочитает спать в кабинете. Мы почти не разговариваем. Он словно залез в кокон и у меня никак не получается вытащить его оттуда. Дети держатся отстраненно, предпочитают мое общество, обществу Нины, няни, или Лейлы, которая стала частым гостем в нашем доме.
– Баба! – кричит радостно Руслан, бежит к ней и тянет руки. Я глушу в себе слёзы и ревность. Иду за ними на кухню.
– Давай, сынок. Я тебя покормлю.
– Баба, – сын садится на свой обеденный стульчик.
За три недели он так подрос, изменился и очень привязался к Лейле.
– Вам не стоит так часто появляться в нашем доме. Теперь я вернулась и могу сама позаботиться о детях.
– Мне несложно. Тем более ты видишь, как Ибрагим меня любит.
– Он Руслан! – вскипела.
– Скажи, малыш, – Лейла с улыбкой обратилась к внуку. – Какое имя тебе нравится больше. Руслан или Ибрагим?
– Ибрагим! Ибрагим! – Руслан радостно ударял ложкой по столу и подпрыгивал.
– Пока ты спала с другим моим сыном, я очень сдружилась с Ибрагимом, – она ласково приговаривала. – Мама тебя бросила, не любит. А баба всегда рядом. Мой мальчик, – она поцеловала его в щеку.
– С меня хватит! Я не по своей воли была с Султаном. И мы не спали! Он выкрал меня, сделал все, чтобы меня считали мертвой. И Джанна ему помогала. А какую роль вы в этом сыграли?
– Ты о чём? – напряглась Лейла.
– О вашей идее фикс женить Адлана на богатой Джанне. Если уж вы ради Шамиля, убили Алёну, мать Эмина, то и тут могли играть не последнюю роль.
– Чушь! – Лейла испугано смотрела на меня.
– Нет. Вы забыли, что я была пленницей у «Царей». А Султан был там главным. Он узнал, что именно вы заказали Алёну Марату. Чтобы Шамиль с вами не развелся. Это ж такой позор для вас. Что вы пошли на преступление и устранили соперницу. Вы убийца! И я не хочу, чтобы вы приближались к МОИМ детям!
– Тебе никто не поверит! Я выставлю тебя отсюда! Будешь по помойкам шататься, где тебе самое место! Пошла отсюда! – она выталкивает меня из кухни.
– Мама! – захныкал Руслан и потянул ко мне ручки. Его поддержала Джулия, подбежала ко мне и обняла за ноги. Хоть Лейла и была сильнее, во мне тоже проснулась твердость, какой-то внутренний стержень. Я опустилась перед Джулией на колени, ко мне подбежал сын, обнял за шею. А я смеялась и плакала.
– Я поеду к Адлану и расскажу ему, как ты выгнала его мать из дома.
Дети больше не вели себя отстраненно. Даже позволили прочитать им сказку.
