Мы поднимаемся наверх. Идём по длинному коридору. Мне приходилось раньше жить в съёмных квартирах, в очень бедных. Но они, по сравнению с домом моих родителей, люксовые таунхаусы. Дверь нам открывает женщина в стареньком платье. Её короткие волосы уложены под стиль шестидесятых, глаза накрашены серыми тенями. В глазах, так похожих на мои, затаенная грусть. Она зажимает рот рукой и всхлипывает.
– Юля, дочка, – обнимает меня. Под нарастающий гул внутри, обнимаю её в ответ. Она отстраняется и вытирает серые от потекших теней дорожки.
– Да что мы стоим? Заходите, дети. Мить! Иди знакомься с дочерью! – отец более сдержан. Мнется возле меня, не решаясь обнять.
Я вхожу, оглядываясь по сторонам. Подхожу к стене, где висят старые фотографии с Ириной, моей сестрой-близняшкой. Нам так и не удалось познакомиться.
– Как жаль, что вы так и не увидели друг друга. – Тамара приобняла меня за плечи.
– А можно посмотреть её комнату?
– Да, конечно.
В несколько шагов мы преодолеваем расстояние до штор. Она отодвигает их, пропуская вперёд. Посреди маленькой комнаты стоит кровать, застеленная розовым покрывалом. На гвоздике висят плечики с коротким черным платьем, которое я никогда бы не позволила себе надеть. На полочки кубки, медали по танцам и пению. В центре висит красная лента «Мисс Химки», трогаю её, под звук голос мамы, которая спрашивает Адлана о внуке и внучке.
Сажусь на кровать, представляю, как Ирина проводила здесь время. Что у нее впереди должна была быть длинная жизнь.
Пожалеет ли Султан однажды, что совершил столько преступлений?
* * *
Звуковой сигнал возвещает об открытие двери. Иду следом за мужчиной в белом больничном костюме. Сзади слышу шаги Адлана и его недовольное сопение. Возле одной из палат сидит конвой. Я останавливаюсь.
– Подожди меня здесь, – трогаю Адлана за руку.
– Я не позволю, чтобы ты пошла к нему одна.
– Он ничего мне не сделает. Не сможет. И он просил, чтобы я пришла одна.
– Хорошо. Но обещай, что не приблизишься к нему. – киваю в ответ.
Захожу внутрь. Вижу прикованного наручниками к кровати Султана. В глазах нет больше той бравады и чувства собственного превосходства. Он выглядит постаревшим на сорок лет.
– Ты пришла, – выдыхает он. Потом смотрит на живот. – Какой большой живот.
– Да, мы с Адланом ждём двойню.
– Поздравляю.
– Ты меня звал. Я здесь. Что ты хочешь?
– Извиниться. Прости меня Юля. Я такой дурак. Только сейчас, когда я остался парализованным на всю жизнь, понимаю, каким был счастливым. У меня ведь было все. Достаток, семья, братья. А главное ты. А мне захотелось большего. Что ж. Я проиграл всё.
– Ты сможешь встать, если захочешь.
– А какой в этом смысл? Мне дадут пожизненное за все преступления, что я совершил. Я не знаю, как я мог быть таким жестоким. Власть вскружила мне голову. – он говорил это искренне. Каждый человек получает по заслугам. За осознание своих грехов, Султан заплатил дорогую цену.
– Я прощаю тебя, Султан. Мне пора. Снаружи меня ждёт Адлан. Хочешь его увидеть?
– Я не смогу посмотреть брату в глаза. Возможно, ты сможешь привести сына ко мне. Не сейчас. Как-нибудь, – я взялась за ручку. В горле ком слез. Я не хочу, чтобы сын знал, что его биологический отец преступник.
– Прощай Султан, – открыла дверь, старалась не слушать всхлипы за спиной.
Снаружи меня ждёт любимый муж, дома дети и семья, скоро на свет появятся две замечательные девочки. А Султан сам выбрал жизнь без меня.
Конец
