— Это и есть та книга, по которой ты готовила свой ритуал?
— Что? — Киара, стоявшая у окна, встрепенулась, глаза девушки выглядели покрасневшими, распущенные волосы пушились во все стороны.
Амоа нахмурился. Она что, не высыпается? Или просто слишком нервничает перед завтрашним днем?
Глупая серая птица в клетке вдруг начала стучать клювом о прутья, привлекая к себе внимание. Он считал, что будет милосерднее свернуть ей шею, но Киара все равно продолжала ее подкармливать и пытаться вылечить.
— Я спросил, откуда ты брала описание ритуала, которым связала нас. Отсюда? — он потряс фолиантом, на что Кая рассеянно кивнула. — А тут не написано, каковы критерии выбора? Ты ведь говорила, что пробовала многих.
— Ауры должны совпадать. Вернее, наоборот. Не совпадать. То есть, совпадать, но быть с разнонаправленны… — она запустила пальцы в волосы и снова отвернулась. — Я сделала кольцо-определитель, находила тех, на кого оно указывала. Но все было мимо. Отклик от кольца шел слабый. А потом увидела тебя.
Киара вдруг потянулась к оконной раме, открывая ее. В комнату ворвался холодный ветер.
— Совпадать, но быть с разнонаправленны… — он открыл наугад несколько страниц, полистал их. Ему на глаза попались силуэты мужчины и женщины.
«Мужское и женское начало имеют разные направления», — гласила подпись под рисунком.
Он действительно уже читал это, хоть и не помнил толколм. Вот только где же он мог это читать?
Амоа отложил книгу в сторону и шагнул к Киаре.
— Переживаешь насчет завтра? — он положил ей руки на плечи, слегка сжал, разминая затекшие мышцы.
От прикосновения кончики пальцев слегка закололо, он невольно облизнулся, вдыхая тонкий аромат ее волос. Сегодня это был ментол.
Ему нравилось, как она реагирует на его прикосновения, как начинает путаться в словах, ластиться, словно дикая кошка. Если бы эта проклятая связь не действовала таким же образом и на него, он, пожалуй, бы и не думал о том, чтобы ее расторгнуть.
— Это так очевидно? — невесело усмехнулась Киара, по-прежнему глядя в распахнутое окно.
Под окнами кто-то затянул заунывную песню о бравом рыцаре, который ушел на войну и оставил свою возлюбленную на попечение лучшего друга.
Королева при первых же фальшивых нотах вздрогнула всем телом и потянулась закрыть раму.
— Отлично ж поют, что ты, — усмехнулся он и, чуть прокашлявшись, протянул. — «Бравый рыцарь возвращался, друг и с невестой кувыркался…»
— И ты туда же, — не удержалась от смешка она, подходя к кровати. — Но голос у тебя поставлен отменно, надо признаться. Лучше спой мне что-нибудь на вашем родном языке, чтобы я не понимала смысла.
Почему бы нет? Амоа задумался, а затем выдал ей два куплета самой скабрёзной песни, которую только знал.
Киара залезла на кровать с ногами и, обхватив себя за колени, слушала его, полуприкрыв глаза.
— Красиво… — прошептала она, когда он пропел последнюю строчку. — И о чем эта песня?
— О любителе свиней. «Любителе» во всех смыслах, — ехидно усмехнулся он.
— Фу… — Киара сморщилась, как будто проглотила жука, и вдруг, подхватив подушку, запустила ей прямо в него. — Лучше бы я не спрашивала!
— Я еще перевести могу, — он поймал на лету подушку. — Там есть такая строчка: «И он, спустив штаны, вошел в свинарник, чтоб выбрать там себе невесту попикантней…»
— Фу! И ты туда же… — подхватив вторую подушку, она просто упала в нее лицом.
— Я? — он не совсем понял, о чем речь.
— Это я не тебе, — Кая смутилась. — Не обращай внимания.
— Не мне? — Амоа приподнял одну бровь и, приблизившись к ней, сел рядом.
Киара не ответила, и когда он уже собирался повторить свой вопрос, вдруг резко сменила тему:
— Чем ты занимался с Ником… тогда, в библиотеке?
— А ты не знаешь? — она в первый раз подняла эту тему, тогда как он, признаться, был уверен, что ей уже все известно. Но если — нет, то откуда она вообще узнала про то, где и с кем он был?
Кая покачала головой.
— Скажешь?
— Скажу, — он пожал плечами.
Может быть, отсутствие артефакта подчинения — следствие ее дурацкого ритуала, и тут совсем нет тайн и загадок, которые он навоображал себе? Она просто подтвердит это, и он перестанет изводить себя бессмысленными думами.
— Скажу, если ты ответишь, откуда вообще узнала об этом. Что? Нет? Ну тогда ты можешь попробовать мне приказать.
Киара тяжело вздохнула, отвернулась и улеглась на край кровати.
— И даже ничего не пожелаешь перед сном? — он был уверен, что она сыронизирует что-нибудь в ответ. Обычно королева легко включалась в перепалку, виртуозно подбирая ответы к его язвительным замечаниям, но на этот раз она молчала.
Амоа свел брови, наблюдая за ее напряженной фигуркой, застывшей на кровати.
А ведь она правда переживает. Завтрашняя коронация, давление со стороны тех, кто называет себя ее советниками, люди Диагона, которых надо будет прокормить грядущей зимой.
Он осторожно лег рядом, проводя рукой по ее обнаженному плечу. Он ожидал, что она отстранится, но девушка лишь ближе прильнула к нему спиной.
«А ведь приручить ее может быть не так уж и трудно…» — мелькнула рассеянная мысль.
Не сорваться и не начать брать больше, чем то, на что она была сейчас готова — было невероятно сложно. Но ведь не зря говорят, что терпение — добродетель.
А он мог быть очень терпеливым, если знал, что рано или поздно все будет так, как нужно ему.
* * *
Как ни пытался Амоа вспомнить свою собственную коронацию, он не мог этого сделать. Была ли она? Или он просто пришел, сел на трон и удовлетворился этим?
В отличие от Киары, которая за время своего правления не устроила ни одного самого захудалого праздника или бала, он торжества любил. Приглашал танцоров, певцов. Может, поэтому королева такая дерганная все время? Она просто не умеет отдыхать.
