Я иду за ней и как-то трудно идти… она мне как будто про Сергея рассказывает, именно его описывает. К моему ужасу, ЭТОГО, а не МОЕГО.
— Кота с помойки подобрал полумертвого, машина сбила, спрятал в подсобке для инвентаря и три месяца выхаживал. Выходил.
Я в этом почему-то не сомневалась… что выходил. Странное ощущение внутри. Страх зарождается в глубине души. Наверное, сегодня меня ждет удар, от которого я вряд ли оправлюсь…
Она вела меня по ступенькам вниз куда-то по коридору в самый конец к выкрашенной в темно-зеленый цвет двери. Потом звенела ключами, которых у нее оказалась целая связка, выуженная из небольшой круглой сумочки. Она шустро нашла нужный, дверь мерзко скрипнула, и мне подумалось о том, что в училище столько мужчин, а дверь некому смазать, но она тут же словно мысли мои прочла.
— Матвей Игнатьич, наш сторож, болеет сейчас, вот и некому дверь с петель снять. У нас он всем этим занимается. Проходите. Сейчас свет включу. Здесь и проводка паршивая. Раз через раз включается. Училище старое, здание еще довоенное. Реставрацию никто не проводил. Здесь раньше бомбоубежище было.
Включила где-то сбоку свет. В нос пахнуло старьем, плесенью, прохладой. Куча всего навалено у стен, полки ломятся от старых вещей. Где-то вдалеке видно красное знамя и бюст Ленина. Кажется, здесь вообще ничего не выбрасывают. Нелля залезла за стол, заваленный папками и рулонами «ватманов». С победным видом достала большой снимок, приклеенный на картон, и вручила мне. На нем несколько фотографий вокруг с изображением учеников, а в середине общая фотография всего выпуска. Я быстро всматривалась в фото, пока вся не помертвела и не почувствовала, как все заплясало перед глазами, отнялись ноги и закатились глаза.
Глава 21
Скорая отвезла в больницу, хотя я и сопротивлялась, и говорила, что у меня нет времени и мне на поезд надо, но никто не слушал. Мне тут же на месте измеряли давление, температуру, трогали живот и шею.
— Лучше госпитализировать или хотя бы консультация с врачом.
— У нас нет каталки! — сказал второй врач, явно интерн.
— Ничего, и так отнесем. В ней весу килограмм сорок пять от силы.
— Вы что? Быстро в больницу. Мало ли, что это может быть. У моей знакомой так нашли опухоль мозга!
Причитала Нелля Осиповна и крутилась вокруг меня, сжимая руки в корзинку, пока молодой врач на руках нес меня в машину скорой помощи. Она бежала следом и ойкала, айкала, трясла головой.
— Не знаю… я ей фото это показала, и она хлоп на пол. Я даже подхватить не успела. По щекам била, а она не приходит в себя. В медпункте нашатырь кончился. Я же не виновата, да?
— Не виноваты, — слабо сказала я и позволила уложить себя внутри машины и прикрыть одеялом.
— Может быть, позвонить кому-то? — заботливо спросил врач, но я отрицательно качнула головой.
Некому… единственный, кому я могла бы и хотела бы позвонить, теперь… теперь испарился. Нет его больше, и я понятия не имею, что за человек выдавал себя за моего мужа, и что мне теперь делать с моими знаниями.
— Вас осмотрят в приемном покое, возьмут анализы.
— Не надо. Я не нуждаюсь…
— Нас вызвали, и мы обязаны. У вас же не просто температура тридцать семь и пять. У вас был обморок. Это может быть чем угодно. В таких случаях нужна помощь врачей, диагностика. Мы вас отпустим, а вы опять сознание потеряете, и нам снова ехать? Это же наша ответственность! Что за халатное отношение к здоровью?
Он так искренне возмущался, что я и спорить не стала. Выдохнула и попыталась хотя бы немного успокоиться. На поезд я все равно опоздала.
Все это было лишним, конечно. Ничего особенного со мной не происходит. Я в жутком стрессе, я не спала несколько дней нормально, и я только что узнала, что приняла в своем доме и подпустила к своему сыну самозванца, и неизвестно — какие цели он преследовал.
Потому что на самом деле ко мне вернулся не Сергей Огнев, а Сергей Орлов… детдомовский сирота, который учился в училище на Свердлова и служил вместе с моим мужем. Который был на него очень похож внешне. Но все же это не он… Только как этот мужчина смог настолько подобраться к моей семье, как мог знать столько всего обо мне, почему ДНК моего сына совпало с его ДНК… Хотя чему я удивляюсь, если только что сама красиво подкладывала деньги под общую тетрадь. Думаю, он делал то же самое. Но в других масштабах. Может быть, этот человек опасный преступник и убийца!
Меня постоянно трясло от понимания, что… я в какой-то ловушке, я жертва чьей-то ужасной игры, и зачем все это понадобилось человеку, назвавшемуся именем моего мужа, присвоившим его фамилию, я не знала… Меня то окутывало адской яростью, то трясло от ужасной боли и обиды, от страха и от разочарования и отчаяния. А еще я не сошла с ума… и я сразу же безошибочно поняла, что передо мной чужой человек, так же это поняла и Елена, когда увидела его.
И самое… самое ужасное из всего этого то, что я полюбила этого человека. Беззаветно, безумно, страстно…
***
— Екатерина Олеговна!
Приподнялась на кровати, заметив, как в палату вошел врач в сопровождении медсестры. Ну вот и все. Сейчас они меня наконец-то отпустят. Я смогу уехать домой. Смогу все обдумать… мне нужно время зализать раны, нужно время осознать. Господи, я совсем не знаю, что мне нужно. Я как будто просто в паническом состоянии, и у меня до боли сжимается сердце при одной мысли о мужчине, который столько ночей обнимал меня, накрывал своим телом и называл… БОЖЕ! Называл меня КАтенком.
— Мы можем оставить вас у нас на несколько дней, последить за вашим самочувствием, но в принципе я не вижу поводов для серьезных беспокойств. На вашем сроке женщины иногда так себя чувствуют. У вас немного повышенное давление, за ним обязательно нужно наблюдать, есть некоторые проблемы со свертываемостью, но это вас уже проконсультирует гинеколог. Или наш, или ваш районный врач. Как хотите. Я бы рекомендовал сделать УЗИ. Если останетесь в больнице, то уже сегодня вечером вас посмотрит наш специалист. Еще мне не понравился низковатый гемоглобин. Так что нужно наладить питание, начать принимать витаминный комплекс и не нервничать.
Он говорил, а я его слушала, как в тумане. Что он вообще имеет в виду про сроки? Какие такие еще сроки? Зачем мне гинеколог и УЗИ? Этот мужчина в огромных очках, с лысиной на макушке, невысокого роста, больше похожий на гнома в своем белом колпаке.
— О каких сроках вы говорите, я вас не понимаю?
Он вздернул бровь и усмехнулся, что сделало его еще больше похожим на какого-то диковинного персонажа.
— Ну да. На таком сроке в принципе можно и не знать о своем положении. Вы беременны. С чем вас и поздравляю. Потому что именно это и стало причиной вашего обморока.
Если бы я стояла, то точно бы сейчас упала в обморок еще раз.
— Беременна?
