Что я творю? Я же с первой минуты понимал, как себя вести. С такими, как Клара, нужно давить на жалость, не поднимать глаз и ни в коем случае не перечить. Но роль мне катастрофически не давалась. Моя интуиция категорически не хотела играть со мной в одной команде, все время подталкивая меня поведению, которое в данной ситуации гарантировало провал.
Или нет?
– Ну так расскажи мне о себе, – сказала женщина, включив обогреватель и сев на стул напротив меня.
Спина прямая, губы сомкнуты в линию. Похоже, я теперь еще дальше от цели, чем в начале знакомства.
Я сел в кресло, сражаясь с желанием снова обхватить себя за локти. Надо сочинить какую-нибудь банальную слезливую историю, но язык не поворачивался. И дело было не в том, что ничего не шло в голову, я подходящих историй знаю две дюжины, просто не мог себя заставить играть роль. Может, дело в отсутствии на мне маски. Не знаю. Но я молчал. И, не удержавшись, снова скрестил руки, пытаясь защититься от пронзительного взгляда лейфы. Кто кого здесь изучает?
Глава 10
ГЛАВА 10
Клара развернулась спиной к столу и положила локоть на столешницу. Мне теперь было хорошо видно две фотографии из трех. На правой, сделанной, вероятно, пару лет назад, Синицына в ужасном юбочном костюме и с прической «мышиный хвостик» рядом с пожилым мужчиной-человеком. У мужчины широкая белоснежная борода и искренняя улыбка, одет в дорогой костюм, явно новый. Ярко выделяется игривый галстук. Похоже, фото с какого-то светского мероприятия. На второй фотографии Синицына лет на десять моложе, хотя наверняка утверждать сложно. Тот же кошмарный костюм, та же прическа, тот же мужчина. Какие-то дипломы в руках у обоих.
Третьей фотографии не было видно, но даю руку на отсечение – там те же герои, только еще моложе. Тут все понятно: безответная любовь длиною в жизнь. По позам людей на фото могу однозначно сказать – Синицына любит этого улыбчивого бородача, а он позволяет себя любить. На расстоянии, которое видно на обеих снимках – близко, но не вместе.
Грустно. И чего она в нем нашла?
– Ну так что – ты не ухаживаешь за женщинами за деньги? – прервала мои размышления Синицына.
Я сел в кресло, пытаясь решить, какой же линии поведения держаться. Мой первоначальный план изображать несчастного блохастого котенка летел к черту, причем благодаря моим собственным усилиям. И я услышал, как произношу:
– Нет, не ухаживаю. Это по-другому называется.
– О! – Синицына залилась румянцем.
Как мило.
– Меня совершенно не смущает, но в присутствии девы я таких слов произносить не буду.
Синицына стала пунцовой и отчаянно сжала подлокотники своего стула. Куда меня понесло? Я сбавил обороты и попытался смягчить ситуацию, а заодно и повернуть разговор в интересующую меня сторону.
– И у меня достаточно опыта и здравого смысла, чтобы понять – в этом доме я только как футляр для потрясающего и выдающегося шиповника, никаких других услуг от меня не потребуется, – поспешил добавить я.
Женщина немного расслабилась, но румянец с ее впалых щек не сошел.
– И ты стал бы со мной спать, если бы у меня появилось такое желание? – снова презрительно поджатые губы и ледяной взгляд.
А также прекрасный повод подтвердить мою догадку.
– Не появилось бы, – покачал головой я, уходя от провокационного вопроса в нужном направлении, – таким женщинам, как ты, в постели нужны настоящие чувства. И настоящие мужчины. Те, которые достойны восхищения и искренней любви.
Я безбожно польстил бородачу, но выстрел попал в цель. Ледяная маска лейфы дрогнула, черты немного смягчились, и женщина бросила взгляд на фотографии, а уже через секунду, осознав, насколько красноречиво ее поведение, с шумом опустила все рамки на столешницу. Но мне хватило времени рассмотреть и последнее фото. Как я и предполагал, все та же парочка – Синицына и еще молодой бородач в компании какого-то парня примерно одного с ними возраста. На этой фотографии они в каком-то походе – в туристической одежде и на фоне костра. И стояли Клара и ее возлюбленный в обнимку. Так что, может, с девственностью я и просчитался. Может, между ней и этим бородачом что-то и было. Но недолго.
– Тут ты прав. Мне нужны настоящие чувства, – теперь Синицына задумчиво рассматривала меня.
– Это твой жених? – изобразил я наивность, кивнув на фотографии.
– Ну что ты, – фальшиво засмеялась женщина, выдав себя с головой.
Такую боль не спрячешь.
– Это мой друг Севастьянов Петр Петрович. Известный географ, может, слышал о нем?
– Мы с друзьями мало интересуемся наукой, – усмехнулся я.
– Ну да. – Синицына тоже мне улыбнулась, все так же наигранно. – Он великий человек! Выдающийся ученый, в прошлом прекрасный преподаватель. Мы вместе ходили в экспедиции, участвовали в одних тех же научных проектах. Я почти всю жизнь его знаю. Но между нами ничего нет. Мы оба твердо решили посвятить себя науке.
Ага. Это Петр Петрович так решил, Кларе осталось лишь принять его выбор. Грустная история. И до сих пор цепляет лейфу Синицыну. Паби будет доволен.
– Жаль. Такие женщины, как ты, созданы для любви и счастья, – не удержался я.
Откровенная ложь, конечно, но захотелось приободрить эту мышь с разбитым сердцем и научной степенью по биологии.
У Синицыной глаза на лоб вылезли. Она вдруг встала, подошла ко мне и демонстративно положила ладонь мне на лоб.
– Проверяю, нет ли у тебя жара. А то бредишь, – заявила она.
Я актер. Я умею убедительно врать.
– Ха! Думаешь, ум, преданность и благородство не в цене? Таких, как ты – единицы! Уж поверь мне, я в этом разбираюсь! – Я посмотрел лейфе в глаза и без труда выдержал ее полный надежды взгляд.
А ведь я, наверное, первый мужчина, от которого она слышит комплименты.
– Ну не трынди! – Синицына погрозила мне пальцем.
– Честное слово! – Я прижал ладони к груди и заставил свои зрачки расшириться.
Женщина рассмеялась. На этот раз по-настоящему.
Я молодец.
– Можешь одеться, я пока закончила, – сказала госпожа Синицына, возвращаясь к своему столу.
Она достала из ящичка блокнот и ручку и сделала несколько пометок.
– Закончила? С чем? – поинтересовался я.
– С первичным анализом. Теперь ответь, пожалуйста, на несколько вопросов. Только давай больше без глупостей: если вдруг почувствуешь, что можешь спровоцировать шиповник, просто помотай головой. Когда это было сделано?
Не думаю, что это какая-то тайна Черного Круга.
– Почти год назад.
– Ты был в сознании? Можешь вспомнить процесс?
