– Возможно, он художник? – предположила Кэй.
Дэннис непредсказуем: в эту минуту он добрый гигант, а в следующую уже сжимает ручищами ваше горло.
«Нет, так нечестно, – решил Рики. – Нельзя верить ни одному слову главврача».
Кроме того, Дэнниса они, похоже, совершенно не интересовали. Рики покосился в его сторону и увидел, что тот наблюдает за ним.
– Я не знаю, – продолжала Джоселин. – Но он тоже заслуживает того, чтобы выйти на свободу. Если он болен, его необходимо лечить, а здесь он просто заброшен.
Эти слова, похоже, заставили Дэнниса встрепенуться. Его тело продолжало оставаться совершенно неподвижным, но его губы зашевелились. Глаза тоже неожиданно вспыхнули.
– Надежды нет. Главное – выжить.
– Само собой, большой парень. Так когда мы собираемся выпорхнуть из курятника? – снова поинтересовалась Кэй.
Джоселин положила руку на голову Люси, рассеянно перебирая ее волосы и тщательно обдумывая вопрос.
– Если я не сбилась со счета, сегодня должен быть четверг. Главврач назначил вторую благотворительную вечеринку на пятницу. Это забыть невозможно, потому что они с сестрой Крамер больше ни о чем не говорили и он собирался всем демонстрировать Рики, как дрессированную обезьянку.
– У меня еще есть шанс блеснуть, – сухо усмехнулся он. – Но это завтра вечером.
«Слишком скоро», – подумал Рики. Хотя почему бы и нет? Зачем давать главврачу больше времени на то, чтобы его забрать, если можно попытаться достучаться до одного из возмущенных гостей прямо сейчас?
– Я знаю, времени мало, – сказала Джоселин, как будто извиняясь, и перевела взгляд с него на Кэй и обратно. – Возможно, это лишь одна попытка из многих, но мы не имеем права упустить ни единого шанса.
Глава 45
В пятницу утром санитары вывели Таннера из камеры и, не обращая внимания на его крики и сопротивление, поволокли наверх. Едва вопли стихли, как Рики услышал громкий стук по двери камеры напротив. Это Джоселин отчаянно пыталась привлечь его внимание.
Этот шум встревожил Дэнниса, который начал колотить по двери своей камеры то ли головой, то ли ногами, почти заглушив голос девушки, пытавшейся докричаться до Рики.
– Рик… Наш план по-прежнему в силе?
– У нас нет другого выхода, – болезненно поморщившись, откликнулся он. Было ясно, что главврач начал их разделять. Должно быть, он понял, что Рики не станет сидеть в подвале сложа руки. – Если его загипнотизируют, если его станут допрашивать…
– Я знаю! – Она выругалась. – Дэннис! Нельзя ли потише?!
Грохот продолжался и продолжался, становясь все оглушительнее.
– Следуй плану, – твердо произнес Рики, прислонившись к двери и медленно сползая на пол. – Это наша первая реальная попытка, верно? Мы не можем от нее отказаться.
Оставалось только ждать. Он и Кэй тихо сидели на кровати, ожидая условленного времени. Они почти не разговаривали, на лице Кэй отчетливо читались ужас и тревога… Накануне она беспрестанно сыпала анекдотами, но сейчас слова иссякли. Дэннис продолжал бросаться на дверь, лишая все отделение сна.
– Если ты не вытащишь нас отсюда в ближайшее время, я убью этого психа своими руками, – пробормотала она, потирая виски.
– Послушай, если они нас уведут, а тебя оставят здесь, внизу…
– Не волнуйся, со мной все будет хорошо.
Она взяла его руку и положила себе на колено, а потом наклонилась и коснулась губами его щеки.
– Спасибо, – ответил Рики, неожиданно для себя смутившись. С другими он заходил гораздо дальше, но эта ласка почему-то показалась ему совершенно особенной. – Перед тем как отправить героя на выполнение смертельно опасной миссии, его необходимо чмокнуть. – Он вымученно усмехнулся. Они не улыбались уже очень давно. – Я не хочу, чтобы это звучало как последняя великая речь и все такое, но хотел сказать, что я по-настоящему люблю группу твоего папы. Я уже много лет их поклонник. Нет, позволь я закончу. Он эгоист и придурок, я это понял, и ты в любом случае смогла бы руководить группой лучше. Когда ты выберешься отсюда, тебе стоит организовать собственную группу.
– Если… – уточнила Кэй.
– Когда… – не согласился с ней Рики. – Даже если мы это сейчас провалим, он все равно рано или поздно одумается. Никто не может быть настолько жесток.
– Рики, этого ты знать не можешь, и я не понимаю, почему ты такое говоришь. Ты видел, на что способен главврач. И он такой не один.
Рики покачал головой:
– Я попусту потратил столько времени, считая себя самым умным и самым крутым. Теперь я просто хочу быть хорошим, а для этого мне необходимо верить в то, что другие люди тоже хорошие.
– Ты и так хороший. Я знаю, что когда ты был наверху, то пытался мне помочь, – прошептала Кэй. – На какое-то время они прекращали шоковую терапию. Это благодаря тебе, верно?
– Я ведь был наверху, над тобой, не так ли? Я был просто обязан быть твоим ангелом-хранителем.
Она закатила глаза, но Рики заметил, что по ее шее начал расползаться легкий румянец.
– Фу, как сентиментально!
– Пожалуй.
– Я не оставлю попыток, даже если ты все полностью провалишь, – пообещала Кэй. – Это максимум, на который я способна.
– И это очень много. – Рики прислонился к ее плечу, ощущая, как узел в животе с каждой минутой затягивается все туже. – Если мы сможем выжить здесь, мы сможем все.
– Сосредоточься на сегодняшней вечеринке, – слабо улыбнувшись, напомнила ему Кэй. – Не стоит распыляться. Сначала надо выбраться отсюда, а потом уже мечтать обо всем.
Приближалась минута, когда Рики предстояло закатить самую грандиозную в своей жизни истерику. Для этого необходима энергия, а он чувствовал себя опустошенным. Ему начинало казаться, что проще погрузиться в окружающую безнадежность, сдаться, позволить слабому огоньку надежды, теплившемуся в груди, погаснуть навсегда и существовать в иллюзии того, что он сбежал и где-то живет вместе с Кэй.
Но Рики не мог себе этого позволить. Она была рядом, теплая и живая, и смерть – пусть всего лишь смерть духа – это был не вариант.
Время действовать наступило слишком быстро. Его угнетало то, что санитары забрали Таннера. Главврач умел убеждать. Если бы они надавили на него всерьез, то смогли бы узнать, в чем заключается их план, и не обратили внимания на шум из подвала, что бы там ни происходило. Ему необходимо было верить, что Таннер хочет вытащить всех из психушки не меньше остальных. Здесь умер его друг, и их всех рано или поздно ожидала та же участь. Рики совсем не хотелось, чтобы Бруклин стал его могилой. Он не собирался умирать здесь, как его отец, а значит, необходимо было бороться.
Мысль о гламурных выскочках, тусующихся наверху, вызывала у него тошноту. И приводила в ярость. Он осознавал, что слишком вспыльчив, и в идеальном мире ему действительно не помешала бы помощь, чтобы преодолеть это в себе. Но сегодня гнев мог сослужить ему хорошую службу. Их, скорее всего, нисколько не волновала судьба заточенных в Бруклине пациентов. Они, вероятно, считали, что способствуют развитию науки. Главврач промыл им мозги на иной манер, и они были неспособны увидеть, что на самом деле происходит за белым и вычищенным до блеска фасадом клиники. Бруклин прогнил насквозь, и ему необходимо было убедить этих людей надкусить изъеденное червями яблоко.
