Двустворчатый шкаф, столик на изогнутых ножках перед большим зеркалом, немного потерявший краски ковер на каменном полу и высокая кровать с подставкой в виде ступенек. Над кроватью раскинулся тяжелый балдахин, непонятного, ржавого цвета и я даже поморщилась, представив, сколько в нем пыли. Узкое окно прикрывала штора такого же цвета и, отодвинув ее в сторону, я громко чихнула. Нужно навести здесь порядок. Прямо завтра. Обнаружив невзрачную дверь, притаившуюся за шкафом, я поняла, что за ней покои графа и не в силах перебороть любопытство, потянула за ручку. Дверь была заперта.
Мия вернулась с подносом полным еды и в этот момент я поняла, как проголодалась. Решив, что с моей диетой ничего не случится из-за одного раза, я удовольствием перекусила сыром, маслинами и вкуснющей лепешкой с маслом, запила все это молоком и почувствовала себя намного лучше. Моих вещей не было — они остались в карете, и Мия тут же предложила мне ночную сорочку, покойной матушки моего мужа. На удивление она оказалась чистой, в хорошем состоянии и довольно симпатичной. Забравшись под одеяло, я моментально уснула, готовая к новой жизни и всем ее неожиданностям.
Глава 12
— Что ты скажешь о своей молодой супруге? — барон, прищурившись, смотрел на друга, который медленно пил вино с мрачным лицом.
— Рано делать выводы, но скажу так — она напугана и ершится, словно птенец, — ответил Филипп и хмыкнул. — Да она и есть птенец, выпавший из гнезда.
— Ты знаешь, я бы сказал, что графиня рада, что выпала из этого гнезда, — Ливен улыбнулся, вспомнив, как Клара требовала документы у нотариуса. — Она полна скрытых достоинств, одно из которых — умение разбираться в цифрах.
— Что? — граф удивленно приподнял бровь. — Ты это о чем?
— Ты не поверишь, но я это видел собственными глазами! — воскликнул барон. — Когда нотариус объявил при всех о том, что отец оставил ей приданное, твоя жена потребовала счета и довольно быстро отыскала в них нестыковки. Похоже, мачеха пыталась поделить и те крохи, что предназначались именно падчерице.
— Но откуда у нее такие знания? — Филипп был удивлен, и в его голосе сквозило недоверие. — Молодая девушка и цифры?
— Клянусь тебе! — Ливен сказал это так горячо, что граф понял — барон сам находится под впечатлением. — Я посмотрел на нее другими глазами.
— Странно… Я помню ее совсем ребенком. Мне было пятнадцать лет, а ей пять и уже тогда было видно, что она не приспособлена к жизни — мягкое, стеснительное дитя, прячущееся за шторами в гостиной. Она часто болела, не играла в саду с другими детьми и ее унылое, рябое личико всегда было тоскливым и грустным, — граф задумчиво потер подбородок. — А сейчас она разбирается в цифрах и, по-моему, остра на язык.
— Еще у нее благородная душа, — добавил Ливен, подвигая кресло ближе к огню. — Она попросила меня посодействовать ей в одном деле.
— В каком еще деле? — брови Филиппа снова поползли вверх.
— Графиня сказала мне, что не хочет оставлять свою кузину на попечении мачехи, и я посоветовал ей оформить опекунство после замужества. Надеюсь, ты не будешь против? — барон отвел взгляд от огня, чтобы посмотреть на друга. — Эта женщина ужасно неприятная особа, я уверен, что у бедняжки Хенни, жизнь будет не сахар.
— Хенни? — граф сморщил лоб, стараясь вспомнить, и это ему удалось. — Припоминаю! Сопливая малышка, трущаяся возле Клары. Они всегда были вдвоем. Что ж, девушку нужно спасать. Я поговорю с супругой.
— Скажи мне честно, ты разочарован ее внешним видом? — спросил барон, хитро сощурившись. — Тебя всегда привлекали женщины типа баронессы Ингрид, высокие, темноволосые лани с большими глазами.
— Возможно, я бы и женился на богатенькой вдовушке, такой как Ингрид, но увы, отец и герт ван Мейер, подписали удивительный договор — если я откажусь от брака с Кларой, то мне придется отдать в качестве откупа «Темный ручей», — раздраженно произнес граф. — Слишком большая цена за свободу. А насчет внешности моей жены — мне все равно, она не похожа на черта и это уже хорошо.
— Согласен — отдать поместье, это ненужная жертва. Я знаю, как ты любишь это место.
— Ливен, если быть откровенным — мне жаль девушку, — раздражение покинуло Филиппа, и он грустно улыбнулся. — Вряд ли ее отец желал такой судьбы своей дочери. Что я могу предложить ей кроме жалкого существования в этом старом особняке?
— Как дела на сыроварне? — сменил тему барон и Филипп покачал головой, давая понять, что дела из рук вон плохо.
— Коровы мрут, новых купить не на что. Из стада осталось пять голов, на которых страшно смотреть.
— Я могу помочь тебе пополнить стадо, — сказал Ливен и поднял руку, пресекая возражения Филиппа, которые он уже приготовился высказать. — Я достаточно слышал твоих «нет», граф. Сначала мне было тоже нелегко, потом все начало налаживаться и мои лошади стали приносить доход, но ты упрямо оказывался от моей помощи. Потом пожар… Сейчас мои дела идут на лад и я могу себе позволить помочь тебе. Ты спас меня от смерти, а то, что я предлагаю тебе — всего лишь коровы! Шесть шикарных, молодых коров и быка.
— Не начинай петь свою старую песню, Ливен, — Филипп нервно поправил волосы. — Это было давно и не стоит вспоминать об этом.
— Кинжал того вора был нацелен мне в сердце, но вошел в твое плечо, — упрямо продолжал барон. — Если бы не ты…
— Ты погнался за ним из-за кошелька, в котором было несколько золотых гульденов! — воскликнул граф. — Это безумство!
— Нельзя позволять всяким проходимцам обирать тебя! — барон злился, вспоминая эту давнюю историю. — Иначе они совсем обнаглеют!
— Ты мог лишиться жизни.
— Благодаря тебе — она со мной, — Ливен тяжело вздохнул. — Так что, твоя гордость сейчас совершенно неуместна, и я предлагаю тебе не благотворительную помощь, а свадебный подарок. Лучше подумай, что твои дела пойдут в гору, как только заработает сыроварня. Ваш сыр всегда был самым лучшим в Голланде.
— Что ж, наверное, ты прав и мне придется принять твою помощь, — вздохнул граф и налил вина себе и барону. — Давай выпьем за это. Кстати, я не хочу забирать все деньги у Клары, пусть у девочки будут свои средства.
— Это благородно с твоей стороны, — Ливен с уважением взглянул на друга. — Мне это по душе и поверь, твоя молодая жена это оценит. Завтра же я дам распоряжение, чтобы пригнали скотину и привезли корма. В этом году мои поля были полны сочной травы, и ее хватит, чтобы прокормить и мое стадо и твое.
— У меня тоже есть запасы, — граф немного расслабился. — Эта зима не будет такой тяжелой как прошлая.
Они помолчали, глядя на пляшущий в камине огонь, и барон спросил:
— Как малышка Полин?
— Она скучает по матери, — грустно произнес Филипп. — Девочка становится дикой и нелюдимой. У меня нет времени заниматься ее воспитанием, а Гуде и Мие некогда, они вдвоем стараются содержать этот дом в порядке, занимаясь еще и кухней. Она как зверек прячется в коридорах особняка или в парке и женщины ловят ее, чтобы накормить и помыть.
