— Я прошу вас, не стоит обращать на меня внимания, — засмеялся он и подошел к кровати. — Добрый вечер, Полин. Мне сказали, что ты заболела.
— Волшебный джем Травинки, поможет мне, — уверенно заявила малышка и опасливо натянула на себя одеяло. — Ты пришел ругать меня?
— Разве я когда-то ругал тебя? — граф погладил ее по голове и глаза девочки стали как блюдца. — Я пришел послушать сказки Гуды.
— Сегодня будут сказки? — Полин высунулась из-под одеяла. — Я люблю сказки!
— Только после того, как ты выпьешь лекарство, — Гуда оставила вязание и бросила в закипевшую воду сбор трав из полотняного мешочка. — Розмарин избавляет от дурных снов, мята отпугнет злых духов, а вербена привлекает любовь. В доме, где имеются веточки вербены, всегда мир и добро… А тебя эти травки избавят от болезни, заставят уйти ее прочь…
По комнате поплыл волшебный аромат и граф опустился в кресло напротив меня, отчего ощущение уюта, только усилилось. Шум дождя, треск поленьев, сладкий запах лета из чайника и большой мужчина, дающий чувство защищенности — хотелось остановить это мгновение, запечатлеть в памяти и доставать холодными вечерами, чтобы отогреться.
Гуда поднесла чашку с травяным чаем Полин и вернулась на свое место. Она застучала деревянными спицами, и мы услышали ее тихий, спокойный голос:
— Расскажу я вам историю о том, как три никсы на праздник явились.
— Кто такие никсы, тетушка Гуда? — девочка смотрела на нее с любопытством в горящих глазках. — Они злые?
— Никсы — это очень красивые девушки, — ответила Гуда, не переставая ловко орудовать спицами, — с белоснежной кожей и длинными золотистыми волосами. Но если присмотреться, то можно заметить, что у них зеленые, как болотный мох зубы и мокрые пятна на одежде. Говорят, что вместо ног у них рыбий хвост, который они старательно прячут под длинными платьями! Но иногда они отбрасывают его, чтобы выйти на сушу.
Все уставились на повариху, ожидая продолжения этой истории, а я подняла глаза и поймала взгляд Филиппа, обращенный на меня. Он смотрел с интересом, словно ему нравилось наблюдать за мной, и это было чертовски приятно.
— Однажды осенним вечером, — голос Гуды звучал размеренно, а треск поленьев добавлял ему загадочности. — Когда веселые горожане в конце сбора винограда танцевали и веселились на зеленой траве на берегу реки, к ним внезапно подошли три девушки. Они были облачены в платья ослепительной белизны, а их светлые локоны покрывали венки из свежих водяных лилий. Трудно было сказать — идут они по земле или плывут над ней. Незнакомки принялись танцевать с остальными, и молодые парни зашептались между собой, ведь они никогда не встречали таких хороших танцорок.
Когда танцы завершились, все сели в круг, и три девушки начали петь, да такими красивыми голосами, что глаза всех присутствующих были устремлены на них, так что никто и не заметил наступления ночи. Все очень удивились, когда часы пробили полночь. Девушки, о чем-то пошептавшись, попрощались со всей компанией и скоро исчезли…
— Это были они? Никсы? — Полин вытаращила свои глазки, полные любопытства.
— Ты выпила свой чай? — Гуда подняла голову, и девочка тут же принялась за питье. — Вот так, молодец.
Я тоже взялась за свой чай, с удовольствием вдыхая чудесный аромат, а Филипп по своей привычке смотрел на огонь.
— На следующий вечер, когда поднялась луна, они вернулись, — спицы вновь застучали, убаюкивая и расслабляя. — Молодые люди тут же поспешили к ним, приглашая на танец. Ночь была душной, одна из девушек сняла свои перчатки и попросила парня подержать их. Когда часы пробили двенадцать, девушки вздрогнули и поспешили прочь, но одна спросила: «Где мои перчатки?» Но молодой человек их не отдал, оставив себе как залог любви, так что девушке пришлось уйти без них. Влюбленный парень бросился вдогонку, желая узнать, где живет прекрасная девушка. Они шли дальше и дальше, но когда оказались у реки, девушка прыгнула в воду и исчезла. Но юноша не хотел уходить, он сел у реки, ожидая ее возвращения.
— Она вернулась? — Мия оторвалась от шитья и зацокала языком, выражая свое возмущение. — Что за глупый парень!
— Почему же глупый? — граф посмеивался, слушая рассказ Гуды. — Он просто влюблен.
— Все влюбленные делаются дураками, — фыркнула Мия, и все рассмеялись. — Это я вам точно говорю!
— Что же дальше? — нетерпеливо воскликнула Полин и Гуда продолжила:
— Никса вылезла из воды и стала требовать у парня свои перчатки, ее зубы стали острыми, а когти длинными! Тогда он схватился за железную пряжку и крикнул:
— Злобные никсы, вы в воде, я на суше. Я в воде, вы на суше!
После этого она исчезла и больше этих девушек никогда не видели, а перчатки, оставшиеся у парня, каждый день приносили ему два золотых гульдена — они выпадали, стоило юноше встряхнуть волшебную вещь.
— Я запомню это заклинание и буду вспоминать его возле пруда, — сонно произнесла Полин и громко зевнула. — Чтобы никсы оставили мне перчатки с гульденами…
Ее головка откинулась на подушки и Мия тут же поправила их, чтобы девочке было удобно.
— Я добавила немного ромашки и хмеля в ее чай, — объяснила Гуда. — Девочке нужен хороший сон.
— Что ж, тогда нам стоит тоже отправляться в кровати, — тихо сказал граф, чтобы не потревожить Полин. — Прошу вас, графиня.
Он протянул мне руку, и я встала, опершись на нее. У меня самой от чая и голоса Гуды, слипались глаза.
— Я сегодня останусь с Полин, — сказала я, и он кивнул, соглашаясь.
— Да, так будет лучше.
На секунду граф наклонился ко мне и шепнул:
— Если вдруг, этой ночью сюда заглянут ужасные никсы, я с удовольствием спрячу вас в своей комнате, графиня.
— Я буду иметь это в виду, — я улыбнулась мужу, и между нами вспыхнуло понимание — я принимала его тонкие намеки, и это нравилось ему.
Филипп пожелал всем спокойной ночи и вышел, а я попросила Мию принести мне ночную сорочку. На душе пели птички.
Глава 21
— Я не уверена, что мы поступаем правильно, — Лисбет была бледна, ее глаза неестественно блестели, и фрау Гертруда с недовольством поглядывала на дочь.
— Прекрати выдавливать из себя слезы, иначе твои глаза превратятся в красные щелки! — прошипела она, кутаясь в теплую накидку. — Мы пытаемся спасти нашу жизнь!
— Ценой моей жизни! — огрызнулась Лисбет и отвернулась к окну.
— Хватит! Сколько можно обсуждать одно и то же? — фрау Гертруда раздраженно наклонилась к дочери и принялась щипать ее за щеки. — Ты со своим бледным лицом похожа на покойника!
Экипаж остановился, и женщины нервно переглянулись.
— Веди себя достойно, — фрау Гертруда погрозила дочери пальцем и повернулась к распахнутой двери, которую придерживал слуга. — И покусай губы!
