— О Боже! — я опустила глаза и вскрикнула, заметив кровь, которой было столько, что на меня накатила волна ужаса. — Вы ранены???
— Нет, это не моя кровь, — граф прижал меня к себе и стал гладить по спине, успокаивая этими монотонными движениями. — Все позади, тише, тише…
Ван Дильцы, как и их охранник были мертвы. Мертв был и наш возница, управляющий каретой графа. Ливена ранили в плечо, а у Адриана оказалась глубокая рана на ладони, оттого, что он перехватил руку охранника с ножом. Хенни вся дрожала от страха и расплакалась, увидев меня.
— Они так неожиданно напали на нас! О Клара, это было ужасно!
— Я тебе верю дорогая, — я еще сама дрожала от эмоций переполнявших меня. Полин держалась за мою юбку и смотрела на все происходящее широко распахнутыми глазами.
— Что теперь будет? — меня этот вопрос заботил больше всего. — Вас посадят в тюрьму за смерть ландграфа?
— Надеюсь, что нет, — Филипп говорил спокойно, но это спокойствие не могло убедить меня. — Это он и его брат напали на нас и все, кто присутствовал при этом, подтвердят правдивость моих слов.
— В этот раз не удастся переложить вину на кого-то другого, — добавил Ливен, сидя в экипаже с бледным, как мел лицом. — Слишком много свидетелей.
— Что будет с их телами? — с одной стороны мне стало спокойнее, а с другой я очень переживала. — Вы оставите их в поле?
— Нет, конечно, — ответил граф, с интересом поглядывая на Адриана. — Сейчас мы доберемся до поместья, и я пришлю слуг, чтобы они привезли тела в «Темный ручей». Адриан, а вам я хочу выразить свою огромную благодарность.
— Если бы вы позволили принять ему приход, — шепнула я мужу. — Это была бы самая лучшая благодарность.
— Вы действительно хотите занять место своего батюшки? — с интересом поинтересовался у него граф и Адриан, чувствуя неловкость, тихо сказал:
— Это моя мечта, ваша светлость. Я очень хочу быть пастором.
— Тогда я не вижу смысла отказывать вам, — Филипп похлопал его по плечу, слегка подавшись вперед. — Принимайте дела Якобса де Класа.
Мы вернулись домой, и в поместье тут же началась паника — завидев кровь, слуги испуганно ахали, тащили тазы с теплой водой, и Ливену с трудом удалось успокоить их, объяснив, что рана несерьезная.
Мне пришлось отвести Полин к фрау Гертруде, чтобы малышка не слушала взрослых разговоров и не пугалась еще больше.
— Что там происходит? — мачеха недовольно поджала губы, намекая на шум, доносящийся снизу.
— Гости приехали, — соврала я и попросила: — Посидите с Полин некоторое время, я позже заберу ее.
— Конечно, посижу, — проворчала она, гладя девочку по голове. — Она такая славная девочка.
Когда я спустилась вниз, меня ждала новость — муж отправил посыльного к герцогу Огланскому, с которым передал известие о смерти ландграфа.
Мое сердце сжалось, стоило представить, как он отреагирует на это событие, но поступить по-другому не казалось возможным. Не прятать же трупы, в самом деле?
Тела привезли через час, и граф распорядился опустить их в подвал до прибытия человека от принца. Пусть суверен сам решает, как поступить с ними, ведь родственников, кроме Лисбет у ландграфа не было. Осталось только предъявить ее обществу.
Этот вечер был самым неприятным и волнующим из всех, которые мне пришлось пережить здесь. Все были напряжены до предела, и даже разговоры о том, что все закончится благополучно, не могли успокоить меня и снедаемая страшными мыслями, я все время проводила подле супруга.
Хенни тревожилась за рану Ливена, ведь несмотря на то, что она не была глубокой — барона лихорадило. Кто знает, в каких местах был нож, которым его ударили?
Адриан остался в «Темном ручье» дожидаться вестей от принца и ночь прошла в разговорах — бессонная и нервная, сводящая с ума всех нас, даже если некоторые в этом не признавались.
Карета принца показалась на аллее совершенно неожиданно. Возможно, это плотный туман смягчал стук копыт, а возможно и влажная земля, пропитанная его сырым дыханием. Первой ее увидела Хенни и побледнела, прикрыв рот рукой.
— Что случилось? — я начала дрожать, уже понимая, что она увидела.
— Он здесь, — глаза Хенни потемнели, она сжала кулачки и приподняла подбородок. — Клара, мы должны быть сильными.
Оправив платье, я медленно направилась в холл и с каменным лицом уставилась на двери. Вот и пришел тот час, который решит судьбу «Темного ручья».
Глава 55
К моему неимоверному удивлению, я увидела не седого старика, с печатью разврата на лице, а молодого мужчину довольно приятной наружности. Он, как и Филипп носил темные вещи и выглядел довольно внушительно при своем высоком росте. Строгий взгляд и плотно сжатые губы не делали его лицо жестким, а скорее внимательным и думающим.
— Ваша светлость, — он сразу же узнал во мне хозяйку дома. — Могу ли я поговорить с графом?
— Я здесь, ваше сиятельство, — в холл вошли Филипп, Ливен и Адриан, и я заметила легкое удивление в глазах гостя. Что такое?
Легонько обернувшись, я увидела, что в холле собрались все жильцы «Темного ручья». Гуда, Мия, Либби, Марджа с Митчем и старик Фрост стояли за моей спиной, готовые защищать своего господина.
— Мы можем уединиться? — герцог говорил вежливо и спокойно, что вселяло некоторые надежды.
— Да, прошу вас в мой кабинет, — муж ласково посмотрел на меня, будто успокаивая, и они покинули нас, направившись в кабинет графа. Ливен, Адриан и прибывший вместе с герцогом пожилой мужчина, пошли за ними.
— Мы не дадим его светлость в обиду! — горячо заявила Гуда, и все закивали, поддерживая ее. — Этому проклятому ироду, досталось по заслугам!
— Говорят, молодой герцог не такой, как его отец, — подала голос Марджа. — Когда я служила в поместье ван Дильца, то слышала разговор ландграфа и его брата — негодяи переживали, что наследник принца не даст им гадости делать!
— Пусть Господь услышит твои слова! — Мия чуть ли не плакала, и я прекрасно понимала ее — «Темный ручей» начал жить другой жизнью и все радовались добрым временам. — Не правильно это, если его светлость пострадает!
Прошло больше часа и наши нервы были на пределе, не в силах вынести затянувшегося ожидания. Сидя в гостиной, мы с Хенни смотрели на огонь, боясь нарушить напряженное молчание, и тут же встрепенулись, услышав приближающиеся голоса. Вскоре в дверях появились мужчины, и сколько бы я не пыталась разглядеть на лице мужа выражение безысходности, гнева или душевных мук — оно было спокойным и умиротворенным.
— Ваша светлость, его сиятельство остается у нас до завтра, распорядитесь насчет обеда и ужина, — мягко попросил меня Филипп, и у меня настолько отлегло от души, что я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться. — И скажите, чтобы принесли вина с сыром.
