— Кузина, пойдемте со мной, — обратилась я к Хенни и, сделав книксен перед герцогом, мы покинули гостиную.
Стоило нам оказаться в холле, как мы бросились в объятия друг к другу и закружились, тихо смеясь от счастья.
— Неужели все хорошо? — Хенни плакала и тут же улыбалась. — Я не могу поверить, Клара!
— Похоже, что да, — мне было трудно в это поверить, но происходящее говорило само за себя. — Все-таки, наследник оказался куда более вменяемым человеком, чем его отец!
Слуги радостно засуетились, услышав новость, что герцог остается у нас на ночь, ведь вряд ли у преступников, которых собираются осудить, остаются погостить.
Гуда схватилась за кастрюли, Мия помчалась греть воду, чтобы наш гость смог принять ванну, а Фрост, лишь хлопал себя по коленям и приговаривал:
— Эх, чтоб тебя!
За обеденным столом собрались все, за исключением фрау Гертруды, и Полин в новом платье, с интересом наблюдала за герцогом.
— Это дитя вашей сестры? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес он, улыбаясь малышке. — Какая приятная фрай. Как зовут тебя, прекрасное создание?
— Полин, — с готовностью сообщила наша непоседа и добавила: — У меня есть Блинчик, Головешка, Сырок и Пончик!
— И кто это? — герцог засмеялся. — Мне можно их увидеть?
— Да! — воскликнула малышка и я мысленно взмолилась Богу, чтобы их не было рядом, но увы, как только дверь распахнулась, в гостиную ворвались наши питомцы. Они словно ожидали этого момента, сидя под дверью и комната моментально наполнилась шумом.
Блинчик принялся лаять, требуя кусков со стола, Гловешка запрыгнула на колени спутника герцога, Пончик и Сырок сцепились и веселым клубком и покатились под стол, а Полин радостно повизгивала, хлопая в ладоши.
— Я прошу прощения, ваше сиятельство! — я попыталась поймать хоть кого-то из них, но это было бесполезной затеей.
— Не стоит извиняться! — герцог почти хохотал, наблюдая за происходящим. — Это так мило! У вас чудесная семья, ваша светлость.
— Благодарю вас, — я вдруг поняла, что этот человек никогда не позволит себе гнусностей, и всегда примет справедливое решение. — Вы всегда желанный гость в «Темном ручье».
Гуда расстаралась на славу — она сделала и пельмени, и майонез и от великой радости запекла гуся, но герцог пришел в восторг, конечно же от пельменей.
Его изумлению не было предела, и он даже попросил рецепт для своего повара, с удовольствием поглощая доселе незнакомое ему блюдо.
Расслабившись под конец обеда, будущий принц, вдруг спросил:
— Жена ландграфа согласна дать показания против своего супруга?
— Да, конечно, — подтвердил Филипп и он задумчиво кивнув, сказал: — Если она родит ребенка мужского пола, то все земли и поместья перейдут ему. Я тут бессилен. Но если у нее родится девочка, то некоторая часть наследства вполне может перейти этой прекрасной фрай.
Герцог перевел взгляд на Полин, играющую с Блинчиком возле камина.
— Но она незаконнорожденное дитя… — граф был взволнован, и я видела, как на его лбу пульсирует голубоватая венка. — Она не имеет права на наследство ландграфа.
— Будет суд и я уверен, что, как только вы и люди ван Дильца начнут свидетельствовать против него, подтянутся и другие, — герцог посмотрел на каждого из нас сочувствующим взглядом. — Если супруг вашей сестры подтвердит факт похищения, я смогу признать Полин дочерью покойного ландграфа.
— Это было бы удивительным подарком для ребенка, — все, что смог сказать Филипп, переполняясь эмоциями. — Но что делать с телами ландграфа и его брата?
— Прикажите отправить их в поместье ван Дильцев. Я напишу сопроводительную бумагу, — ответил вместо герцога его советник. — Братья имеют право быть похороненными в семейном склепе, несмотря на все мерзости, которые они творили.
— Неужели мы теперь будем жить спокойно, и на этих землях воцарится мир и благодать? — почти не веря в то, что говорю, тихо произнесла я. — Неприятно, что для этого пришлось кому-то умереть. Даже если это и ван Дильцы. Очень долго тьма не давала засиять свету.
— Ваша светлость, свет не борется с тьмой, просто когда он приходит, тьма расступается. Зажгите свечу в темной комнате, и вы все увидите своими глазами, — герцог мягко улыбнулся. — Вы зажгли свет, и у тьмы не осталось выбора. Я рад, что у меня появилась возможность установить порядок на этих землях и надеюсь, Господь поддержит меня в моих начинаниях
Глава 56
После всего случившегося, граф решил забрать Лисбет в «Темный ручей».
— Она больше не может жить под одной крышей с семьей пастора. Адриан вернулся домой, могут пойти дурные слухи. Тем более, после суда, графиня не сможет скрывать кто она на самом деле.
С этим трудно было не согласиться, и мы с Хенни принялись думать, как сообщить фрау Гертруде о том, что ее дочь жива.
— Это будет очень непросто, — кузина волновалась и ее руки слегка подрагивали. — Реакция может быть непредсказуемой.
— Мы же не можем просто привести Лисбет в ее комнату, — я задумчиво смотрела в окно, за которым раскачивались деревья. — Значит, нужно идти и постараться преподнести эту новость, как можно аккуратнее.
Сказать было легче, чем сделать и, замерев перед дверями комнаты мачехи, мы несколько минут собирались с духом. Наконец, Хенни постучала и резкий голос фрау Гертруды, вызвал во мне стаю мурашек, промчавшихся по позвоночнику.
Она что-то читала у камина, но при виде нас, медленно отложила книгу.
— Что-то случилось? Господи, кто-то умер???
— Я бы сказала наоборот… — тихо произнесла я, и она удивленно вздернула брови.
— Что это значит?
— Я прошу вас, только не нервничайте, все хорошо… — кузина так сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.
— Да говорите вы уже! — мачеха будто чувствовала, что мы сейчас скажем нечто из ряда вон выходящее и затряслась. — Говорите!
— Лисбет жива, — выпалила я, не в силах больше мучить ее. — Ваша дочь жива, матушка.
Она смотрела на нас огромными глазами и молчала. Ее лицо стремительно бледнело, и вдруг громко вскрикнув, она потеряла сознание.
Мы бросились к мачехе, и кузина сунула ей под нос пузырек с нюхательными солями, который мы предусмотрительно захватили с собой.
Она дернулась и уставилась на нас затуманенным взглядом, но он тут же начал приобретать осмысленность — фрау Гертруда вспоминала новость, принесенную нами.
— Что, что вы сказали? Что вы сказали? — она вцепилась в мою руку, причиняя боль, но я терпела, прекрасно понимая, что она чувствует.
— Ваша дочь жива, — повторила Хенни, аккуратно убирая ее пальцы с моей руки. — Вы скоро увидите ее.
