– Присаживаетесь. Сейчас мои люди принесут выпить. Что предпочитаете? Белое вино? Красное?
– Красное, – ответил Данила.
Лидер кивнул, и из комнаты тут же удалилась пара человек.
–
Как тебя зовут? – спросил лидер.
–
А то ты не знаешь.
–
Я слышал много разных кличек. Хотел услышать имя, а то ходят слухи, что у тебя его нет.
–
Ну вот и называй кличками.
–
А у зверушки твоей имя есть?
–
Что ты хотел обсудить? – Данила явно не хотел беседовать с чужаком не по делу.
–
Не нервничай. Я просто проявляю гостеприимство. Я не представился.
–
А то я не знаю. Раз ты – правитель этих земель, то ты, стало быть, Ледяной король.
–
Да, так меня называют. А зовут меня…
–
Не важно. Чай не дружить пришли.
Нам принесли вино и разлили в импровизированные бокалы изо льда. Также, перед нами поставили тарелки, накрытые сверху клошем для вторых блюд.
– Если вы не голодны, то хорошо, перейдем сразу к сути. Или все же попробуете наше угощение?
Я было потянулся к крышке блюда, сам не знаю зачем, ведь есть я не собирался, как внезапно рухнул на пол, ударяясь больно о плитку.
– Куда руки тянешь без спроса? – на меня зло смотрел Данила.
Это он пнул мой стул, скидывая на пол.
– Совсем уже ошалел, лезет к еде без приглашения.
– Что за хамоватого типа ты держишь, право, – сказал Ледяной король, – что ж, теперь можно приступать к трапезе.
– У меня аппетита что-то нет. Я не за этим сюда пришел. Давай быстро обговорим, что ты там хотел, да разбежимся.
– Хорошо. Раз ты так хочешь, не буду настаивать. Только наедине. И зови меня по имени, люди все-таки. Я – Кирилл.
Ледяной король встал, ожидая того же и от Данилы. Они покинули комнату, оставляя меня наедине с двумя громилами–панками. Эти люди смотрели на меня, не отрываясь. Я же боялся шевельнуться – мало ли, что они сделают, ведь они явно с неприязнью наблюдали за мной.
Казалось, что прошла вечность, прежде чем Данила вернулся. Выглядел он задумчивым, было заметно, что он не преставая размышляет о чем-то. Кирилл же никак не поменялся – его лицо выражало то же ледяное безразличие.
– Я надеюсь, ты примешь правильное решение, – сказал Кирилл, – в любом случае, что бы ты ни решил, я поддержу тебя.
Данила ничего не ответил, лишь посмотрел на Кирилла и кивнул мне в сторону выхода.
– Я сказал своим не трогать тебя, поэтому не нужно лишних жертв. Я не могу на это закрывать глаза.
– Понял. До связи, – ответил Данила.
Нас проводили к нашей машине. Данила молча завел мотор, все еще полностью погруженный в свои мысли. Я смотрел на дорогу, периодически поглядывая на спутника. Когда мне показалось, что он вернулся из своих дум в реальность, я спросил:
– О чем вы говорили? Мне кажется, вас не было очень долго.
– Он в основном говорил. Мне нужно, это, подумать, не хочу сейчас рассказывать.
Я понял, что в данный момент все равно ничего не добьюсь, поэтому сменил тему:
– А расскажи мне про ракету. Что ты задумал? Куда хочешь полететь? Откуда она вообще у тебя?
– Я ее собрал. По частям натаскал деталей и материала, но, это, большую часть я увез отсюда, от отца. Было не просто с ним договориться и провести каркас ракеты, но у меня получилось. Что я задумал… собираюсь, это, отправится на луну, туда, где когда-то произошел взрыв.
– Зачем? Разве ты не хочешь просто поискать другие планеты для жизни?
– Нет. Я хочу расследовать, почему произошел тот инцидент, который все уничтожил. Ну не верю я, что там была авария. Как и, это, не верю в то, что человек с гетерохромией просто сошел с ума и умышленно все взорвал. Мне нужно увидеть все своими глазами.
– И только для этого? У тебя есть такая возможность вывести человечество из бесконечного холодного дня… не все ли равно, что случилось? Не важнее ли то, что может произойти?
– Хах, ты опять с кем-то меня путаешь… твои ожидания относительно меня слишком завышены. Кто тебе сказал, что мне не наплевать на людей? Я может, это, ненавижу их всех. Я собрал ракету лишь для себя. То, что я очень умный и могу использовать свой ум на чье-то благо меня совершенно не интересует.
Чем дальше мы отъезжали, тем безлюднее становилось. Кругом были лишь обледенелые полуразрушенные дома. Машина ехала с трудом, точнее, Данила с трудом с ней справлялся, ее то и дело заносило в разные стороны. Панк аккуратно и плавно затормозил, глуша мотор.
– Э, ты чего? – я в недоумении глядел по сторонам, – здесь же ничего нет, почему ты остановился?
– Приехали мы. Вылезай давай, только, это, осторожно, тут очень скользко.
Я все еще не понимал, почему мы так неожиданно остановилось посреди руин, но все же вылез из кабины вслед за Данилой. Он уверено шел к покосившейся многоэтажке без окон.
– Разве тут можно жить? Не похоже, что внутри есть отопление.
– Ты иди и не болтай, тепло за зря теряешь только. Мой батя под землей живет.
Дверь была не заперта, а вот уже внутри было что-то странное.
Огромная приборная панель загорелась разными огнями, как только мы вошли. Над головами начали с треском включаться лампы, освещая комнату с кучей проводов. В центре, прямо у приборной панели, в полу находился люк.
– А, вот что ты имел в виду. Он типа, как и я, из Нижнего города?
– Нет, – Данила сразу же подошел к компьютерам, – тут все по-другому. То место, где живет отец, оно, это, никак не связано с вашими катакомбами. Туда даже пройти нельзя отсюда. И попасть в его жилище могут далеко не все. Наверное, таких не больше десяти человек.
– А ты, стало быть, входишь в эти десять людей?
– Вхожу.
Он приложил свою ладонь к сканеру, на что тот тут же среагировал писком, а после громко загудел. Когда ладонь Данилы подсветилась зеленым, один за другим стали загораться датчики на приборной панели. Компрессионные двери люка тоже зашумели и начали раздвигаться, окутанные белым паром.
Данила же возился с компьютером, что-то нажимая на клавиатуре, напоминавшей старую печатную машинку.
– Дверь открылась, что ты делаешь? – спросил я.
– Говорю же, туда не все могут спустится. Люк открылся, потому что я имею доступ, но ты – нет. Как только ты сунешься внутрь, тебя, это, разорвет на части.
