Но тут раздался звонок в дверь.
– Калька вернулась, – заволновался Анатолич. – Если прицепится – бутылка была одна. Одна!
Но это пришла Дашка. Она выскочила без ключей в магазин.
– Папец у вас?
– И папец у нас, и не папец у нас. Пойдем покажу тебе кое-кого! – ласково молвил Анатолич и повлек ее на кухню.
Дашка была одета не по-банковски, а по-домашнему – в черные джинсы, кроссовки и футболку. Она даже не накрасилась. Под мышками от жары расплылись темные полукружья.
– Коська, ты?! – полувопросительно воскликнула Дашка. – Ты откуда?
– Из Питера.
Он встал и оказался почти на полголовы выше ее. Они стояли и смотрели друг на друга. Башмаков готов был поклясться, что в этот момент от этих двух молодых стройных тел отделились колеблющиеся прозрачные силуэты, сблизились и осторожно, словно незнакомые аквариумные рыбки, несколько раз коснулись друг руга.
– Ты отлично выглядишь! – произнес наконец Костя.
– Спасибо. Ты тоже…
– Ребята, ну что вы все не по-русски говорите! – возмутился Анатолич. – «Ты отлично выглядишь!» Тьфу!
– А как надо? – спросил Костя.
– По-русски?
– По-русски.
– Какая, Даша, ты сегодня красивая! Вот как по-русски!
– Какая, Даша, ты сегодня красивая!
Дашка покраснела и потупилась, чего Башмаков за ней давно не замечал.
– Даш, ты на дачу поедешь? – спросил он.
– Я завтра приеду. У меня теннис сегодня.
– Те-еннис, – покачал головой Анатолич.
– Только не надо говорить, что городки лучше, – засмеялась Дашка.
– Городки? Лучше! – твердо сказал бывший настоящий полковник.
– Даш, а ты возьми с собой Костю! – посоветовал Башмаков.
– Ко-остю?
И по тому, как насупился лейтенант, стало ясно: то давнее Дашкино пренебрежение, та отроческая обида не забылись. Дашка это тоже почувствовала и спохватилась:
– Кость, конечно, пойдем! Конечно! Посмотришь, как я у стенки стою. А потом куда-нибудь сходим!
– А можно я тоже у стенки с тобой постою?
– Конечно, можно!
Через полчаса Дашка, одетая и причесанная так, словно собралась не на корт, а минимум на прием, увела Костю. Вскоре явилась Калерия и, как всегда, спокойно, но твердо прекратила несанкционированное дневное выпивание, забрав со стола ополовиненную бутылку «Залпа “Авроры”»:
– Ну и сколько было залпов?
– Один! – доложил Башмаков.
– Ско-олько?
– Полтора, – со вздохом признался Анатолич, не умевший врать жене.
Потом вернулась из школы Катя, собрала сумки, навьючила их на Башмакова, и они помчались на вокзал. Электричка была переполнена. Сдавленный со всех сторон, Олег Трудович потел, страдая от страшной духоты, впитавшей запахи жратвы, которую перли с собой дачники. К концу дороги Башмакову стало казаться, что его и без того поджарое тело умяли еще размера на два.
Зинаида Ивановна вместе с облезлым Маугли ожидала их у калитки. Она была свежа, бодра и сельскохозяйственно использовала каждую пядь своих шести соток, даже держала козью парочку Аллу и Филиппа. Зять с дочерью наведывались не часто, и теща заранее тщательно обдумывала фронт работ. Едва Башмаков отдышался после электрички, как получил почетное задание вычистить хлев.
– Картошечку завтра окучивать будем! – пообещала теща и отправилась на кухоньку варить вместе с Катей клубничное варенье.
Ужинали на зимней террасе под большой фотографией, запечатлевшей живого, улыбающегося Петра Никифоровича в обнимку с Нашумевшим Поэтом.
Дашка приехала на следующий день к обеду в сопровождении Кости. Он был одет не по форме, а в джинсы и майку. Лишь короткая стрижка и выправка выдавали в нем офицера. По тому, как они, дурашливо толкаясь, отпирали калитку, по тому, как шли по узкой дорожке к крыльцу, сплетя мизинцы, по тому, как дружно засмеялись, увидав Башмакова с тяпкой, стало ясно – за минувшие сутки случилось многое. Впрочем, Олег Трудович и в самом деле был смешон: семейные трусы в горошек, огромное сомбреро, подаренное еще покойному тестю композитором Тарикуэлловым, и тяпка в руках.
– Рабский труд на фазенде дона Пуэбло! – сказал Костя.
Дашка заливисто засмеялась. Зинаида Ивановна, надсматривавшая за качеством производимых работ, недовольно оглянулась.
– Бабушка, это – Костя! – представила внучка.
Лейтенант припал на колено и, к великому смущению Зинаиды Ивановны, почтительно поцеловал ее некогда холеную городскую, а теперь совсем уже деревенскую руку. Потом парочка скрылась в доме и через несколько минут выскочила на солнышко в совершенно пляжном виде. Костя, поигрывая молодыми, трепетными, как ноздри рысака, мускулами, отобрал у Башмакова орудие труда. Дашка взяла грабельки, и они направились в конец участка, где длинные грядки картошки вздымались, словно зеленые морские волны с бело-розовой пеной на гребнях. Работали весело, изредка озирая едва прикрытую наготу друг друга серьезными вспоминающими взглядами. Потом ушли купаться на пруд в сопровождении Маугли, полюбившего молодого лейтенанта с первого нюха. По возвращении Костя, благо в июле день долгий, навыполнял кучу заданий, которые едва успевала давать ему счастливая Зинаида Ивановна.
– Смотри, Тунеядыч, какие мужья бывают! – вздохнула Катя.
– А Костя еще ничей не муж, – сообщила Дашка. – Вот возьму и выйду за него!
– После суточного знакомства? – Катя усмехнулась.
– Здра-асте! Мы с ним знакомы с детства! – Дашка высунулась по пояс в окно. – Ко-ость, сколько мы с тобой знакомы?
– Тринадцать лет, десять месяцев и двадцать шесть дней! – крикнул он.
– Вот, у Кости все посчитано.
Ужин прошел за рассказами о том, что случилось в теннисном клубе. А случилось вот что. Дашка, как всегда, встала у стенки вместе с длинной Валей и начала отрабатывать удары. Тренер, злой как собака, не обращал на них никакого внимания. Он надел новый теннисный костюм, высветлил и уложил волосы, а чертова Вета позвонила и сообщила, что на тренировку приехать не сможет… Костя поначалу просто наблюдал за Дашкой, а потом взял ракетку и стал показывать, как правильно стоять у стенки.
– Почему на корте посторонние?! – заорал тренер.
– Это со мной! – ответила Дашка.
– У нас вход платный!
– Сколько? – спросил Костя.
– Десять долларов.
И тут на глазах изумленной Дашки Костя достал десять баксов, протянул тренеру и спросил:
– А сколько стоит с вами покидать?
– Двадцать долларов в час!
Дашка попыталась увести Костю, но не тут-то было. Он заплатил за два часа, взял у Дашки ракетку, вышел на корт и в конце концов обыграл тренера, который от ярости расколотил ракетку об пол…
