Они прибыли на плантацию рядом с горной деревушкой накануне вечером, как раз перед заходом солнца. С раскалывавшейся от усталости головой, ослепленная яростными пурпурно-красными красками заката, Гвен рухнула в постель.
Теперь она по дощатому полу подошла к окну и раздвинула шторы. Глубоко вдохнула, вглядываясь в первое утро своего нового мира, и прищурилась от его яркости, оглушенная шквалом жужжания, свиста и чириканья.
Перед ней тремя террасами спускался вниз по склону холма к озеру цветущий сад с дорожками, лесенками и притулившимися под деревьями скамьями. Такого прекрасного, сверкавшего серебром озера Гвен никогда еще не видела. Все воспоминания о вчерашней автомобильной поездке с ужасающе крутыми, как изгиб шпильки для волос, поворотами, глубокими ущельями и тошнотворными толчками на ухабах моментально смыло. За озером поднимались вверх по склону и окружали зеркало воды ковром зеленого бархата длинные ряды чайных кустов, такие ровные и симметричные, будто их простегали нитью. Среди них сборщицы чая в ярких сари уже занимались своим кропотливым делом. Издали они напоминали вытканных на ковре разноцветных птиц, застывших на миг, прежде чем схватить что-нибудь в клюв.
Под окном спальни росло грейпфрутовое дерево, а рядом с ним еще одно, которое Гвен не могла опознать, но на нем висели ягоды вроде вишен. Надо бы нарвать их к завтраку, решила она. На столике внизу сидело какое-то маленькое создание – не то мартышка, не то сова – и смотрело на нее круглыми как блюдца глазами. Гвен оглянулась на огромную кровать с пологом, завешенную москитной сеткой. Атласное покрывало на одной стороне постели было едва смято, и она подумала: странно, что Лоуренс не присоединился к ней. Вероятно, он хотел дать ей спокойно выспаться после поездки и ушел в свою комнату. Услышав скрип открываемой двери, Гвен повернула голову:
– О, Лоуренс, я…
– Леди. Вы должны знать. Я Навина. Здесь, чтобы служить вам.
Гвен уставилась на низенькую коренастую женщину, одетую в длинную сине-желтую юбку с запа́хом и белую блузу, и отметила про себя, что она немолода: седеющая коса до самого пояса, круглое лицо, сплошь покрытое морщинами, и бесстрастные глаза с темными кругами под ними.
– Где Лоуренс?
– Хозяин на работе. Два часа, как ушел.
Гвен, расстроенная, отошла от окна и села на постель.
– Вы хотите завтрак там? – Служанка указала на маленький столик за окном. Последовала пауза, в продолжение которой женщины смотрели друг на друга. – На веранде?
– Я бы хотела сперва умыться. Где тут ванная?
Навина пересекла комнату, от ее волос и одежды на Гвен пахнуло каким-то необычным пряным ароматом.
– Вот, леди, – сказала она. – За ширмой ваша купальная комната, но туалетный кули еще не пришел.
– Туалетный кули?
– Да, леди. Скоро будет.
– Вода горячая?
Женщина покачала головой, будто описывая в воздухе узкие восьмерки. Гвен не поняла, означало это «да» или «нет», и решила, что служанка, должно быть, так выразила неуверенность.
– Тут есть дровяной котел, леди. Дерево альбиция. Горячая вода приходит утром и вечером, один час.
Гвен вскинула голову и постаралась произнести с уверенностью, какой на самом деле не ощущала:
– Отлично. Я умоюсь, а потом позавтракаю на улице.
– Очень хорошо, леди. – Навина указала на французские окна. – Они открываются на веранду. Я буду приходить и уходить. Носить вам чай.
– Что там за зверь?
Служанка повернулась посмотреть, но на столике уже никого не было.
В полном контрасте с удушающей, влажной жарой Коломбо утро здесь было хотя и солнечным, но немного прохладным. После завтрака Гвен сорвала с дерева вишню; ягода была красивая, темно-красная, но, когда она ее надкусила, вкус оказался кислый, пришлось ее выплюнуть. Накинув на плечи шаль, Гвен отправилась осматривать дом.
Прежде всего она исследовала широкий коридор с высоким потолком, тянувшийся вдоль всего дома. Темный деревянный пол поблескивал, на стенах по всей длине висели масляные лампы. Гвен принюхалась. Она ожидала, что здесь будет пахнуть сигарным дымом, как и было на самом деле, но ощущался также сильный запах кокосового масла и душистой мастики. Лоуренс называл этот дом бунгало, но Гвен заметила широкую тиковую лестницу, которая вела из просторного холла на второй этаж. По другую сторону лестницы у стены стоял красивый, инкрустированный перламутром шифоньер, а рядом с ним находилась дверь. Гвен открыла ее и вошла в большую гостиную.
Удивленная ее размерами, она глубоко вдохнула, открыла ставни на одном из расположенных вдоль всей стены окон и увидела, что эта комната тоже выходит на озеро. Внутрь хлынул свет. Гвен огляделась. Стены гостиной были окрашены в самый нежный голубовато-зеленый цвет, какой только можно представить, и это придавало ей весьма свежий вид. Дополняли обстановку уютные кресла и два светлых дивана, заваленные вышитыми подушками с изображениями птиц, слонов и экзотических цветов. На спинке одного дивана лежала шкура леопарда.
Гвен ступила на сине-кремовый персидский ковер – их тут было два – и закружилась, раскинув руки. Да, здесь очень мило. Действительно мило.
Ее испугало глухое рычание. Она глянула вниз и увидела, что отдавила лапу спящей собаке – черной, с гладкой шерстью. Похоже, это был лабрадор, очень ухоженный, но не совсем обычный. Гвен шарахнулась назад, опасаясь, как бы пес ее не укусил. В этот момент в комнату почти беззвучно вошел мужчина средних лет. Узкоплечий, с мелкими чертами лица и шафраново-коричневой кожей, он был одет в белый саронг, белый пиджак и белый же тюрбан.
– Старого пса зовут Таппер, леди. Любимая собака хозяина. Я дворецкий, а это – второй завтрак. – Он приподнял поднос, который держал в руках, после чего поставил его на маленький столик. – Наш собственный листовой оранж пекое.
– Правда? Я только что позавтракала.
– Хозяин вернется после двенадцати. Вы услышите гудок для работников, и потом он появится здесь. Там журналы для вас. – Он указал на деревянную стойку у камина. – Можете почитать.
– Благодарю.
Камин был большой, обложенный камнем, с медными щипцами, совком и кочергой, обычными атрибутами очага, по соседству с ними стояла гигантская корзина, доверху набитая поленьями. Гвен улыбнулась. Впереди уютный вечер – они вдвоем, обнявшись, будут сидеть перед огнем.
До возвращения Лоуренса оставался всего час, поэтому, не притронувшись к чаю, Гвен решила осмотреть дом снаружи. Вчера они подъехали к нему на новом «даймлере» Лоуренса уже в сумерках, и она не смогла разглядеть фасад. Отыскав обратный путь по коридору в главный холл, Гвен открыла одну створку темных двойных дверей с симпатичным веерообразным окошком наверху и оказалась на крыльце под тенистым навесом. Гравийная дорожка, обсаженная цветущими тюльпанными деревьями вперемежку с пальмами, зигзагами уходила от дома вверх, в горы. Несколько опавших цветков лежали на краю газона, будто там сами по себе выросли тюльпаны.
