Мальчик угрюмо сидел на старой лошадке-качалке, которая теперь стояла в спальне Гвен.
– Можно мне поехать с тобой на Дикий Запад?
– Мы едем не на Дикий Запад, а в Нью-Йорк.
– Но там все равно будут ковбои, разве нет?
Гвен покачала головой:
– Думаю, скорее ты увидишь ковбоев в Нувара-Элии, чем я в Нью-Йорке.
– Это нечестно. Разве ты не можешь сама учить меня арифметике и письму?
– Дорогой, тебе нужно получить хорошее образование, чтобы вырасти и стать таким же умным, как папа.
– Он не умный.
– Конечно умный.
– Ну, это не очень умно – говорить, что мне нельзя пойти с Лиони к водопаду.
Гвен знала, что где-то поблизости есть водопад, но слышала, что туда трудно подниматься, и никогда на это не отваживалась.
– Наверное, папа считает, что это опасно.
– Лиони любит воду. Ей там понравится. Я видел его. Туда можно подъехать на машине. Верити возила меня.
– На самый верх?
– Да, на самый верх. Я не подходил близко к краю.
– Ну, я очень рада это слышать. А теперь давай-ка помоги мне застегнуть этот сундук. Мне нужен сильный мужчина.
– Хорошо, мама, – засмеялся Хью.
Позже, когда она собирала свой чемодан, в комнату с широкой улыбкой на лице вошел Лоуренс. После отъезда Кристины в Нью-Йорк, где она энергично взялась за дело, он был занят встречами с плантаторами и заключением сделок. Гвен редко его видела и радовалась этому. Когда он был дома, то не подавал виду, что догадывается о причинах появления Лиони, хотя Гвен внимательно следила за ним, ища любые признаки, которые могли бы указывать на это.
– Привет, – сказал Лоуренс. – Я соскучился по двум своим любимым людям.
– Папа! – крикнул Хью, соскочил с лошадки и побежал обнять отца.
– Осторожнее, приятель! Папа устал. Ты же не хочешь сбить меня с ног, а?
– Хочу, папа, – засмеялся Хью.
Лоуренс улыбнулся и посмотрел на Гвен поверх головы сына:
– Я договорился, чтобы Хью первые несколько месяцев был на полном пансионе.
– То есть не приезжал домой на выходные? Лоуренс, нет! Ему это не понравится.
– Только пока нас не будет. Поездка в Нью-Йорк и обратно – нелегкое дело. Кстати, все уже готово. Кристина приобрела билеты.
– Хью, а теперь беги поиграй, – сказала Гвен. – Не хочешь испытать новые качели в саду?
Мальчик надулся, но ушел. Как все подрастающие дети, он чувствовал, когда между родителями назревает ссора.
Лоуренс стоял спиной к свету. Гвен посмотрела на него, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, бившего в открытое окно.
– Навина могла бы присматривать за ним на выходных.
– Думаю, у нее хватит забот с девочкой. – Он глубоко вдохнул. – Я надеялся, к этому моменту мы сумеем как-то уладить дело с этим ребенком.
– Я пыталась.
– Не сомневаюсь.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, только то, что сказал. Чего ты такая обидчивая? Должен заметить, с тех пор как девочка живет здесь, ты стала очень вспыльчивой. В чем дело? – (Гвен покачала головой.) – Ну ладно. Я хочу поговорить с тобой насчет Верити, – сменил тему Лоуренс. – Я сказал ей, что она не может оставаться в доме, пока нас нет. Она должна вернуться к Александру.
Обрадованная этой новостью, Гвен задышала свободнее:
– Вот и хорошо. Кажется, ты обо всем подумал. Она сказала тебе, что у нее за проблемы с Александром?
– Намекнула на какие-то сложности.
– Какие сложности?
– Ты не догадываешься?
– А должна?
– Я сказал ей, что нужно уладить проблемы с мужем. По правде говоря, это ее взбалмошное поведение продолжается уже слишком долго. И она опять стала много пить. Теперь за нее отвечает ее муж, а не я. – («Аллилуйя!» – мысленно возгласила Гвен и едва удержалась от аплодисментов.) – Мы решим, что делать с девочкой, когда вернемся. Знаю, я говорил, что мы позаботимся о Навине в старости, но не планировал распространять эти заботы на ее взявшихся из ниоткуда родственников, если девочка действительно ей родня.
– О, Лоуренс, конечно она ее родственница.
– Что-то в этом есть странное. Я послал за семейным архивом, который собирала моя мать, на всякий случай, вдруг там обнаружится что-нибудь, что прольет свет на ее происхождение. Какой-то намек на связь девочки с Навиной.
– Сомневаюсь, что там найдутся какие-то объяснения. Навина сама не знала о существовании этого ребенка.
– Знаю. Я говорил с ней.
У Гвен заколотилось сердце.
– И что она сказала?
– Ничего нового, помимо того, что нам уже известно. – Лоуренс помолчал. – Гвен, ты очень бледная.
– Все хорошо. Может, немного устала.
Она заметила тревогу в глазах мужа, но успокоилась, когда он перевел взгляд на платья, разложенные на постели.
– Они все красивые, но не бери с собой много вещей. Думаю, тебе будет приятно услышать, что Кристина поведет тебя по магазинам на Пятой авеню. Она считает, ты с удовольствием обновишь гардероб, купишь что-нибудь модное.
Гвен расправила плечи и, уперев руки в бока, сердито посмотрела на него:
– Кем она себя возомнила, эта чертова Кристина?! Я не бедная родственница, которая нуждается в подачках. Мне не нужно, чтобы она водила меня за покупками.
Лоуренс выпятил подбородок:
– Я думал, ты обрадуешься.
– Ну, ты ошибся. Мне надоело ее покровительство. И твое тоже.
– Дорогая, прости. Я понимаю, ты расстроена из-за отъезда Хью.
– Я не расстроена! – отрезала Гвен.
– Дорогая…
– Не приставай ко мне со своим «дорогая»! Я вовсе не расстроена. – И она разразилась слезами.
Он подошел к ней и обнял за плечи. Она отбивалась, но он держал ее крепко, и ей было не вырваться. Она не могла сказать ему о своих настоящих чувствах к Лиони, и хотя по Хью, конечно, будет ужасно скучать, но ему-то, по правде говоря, наверняка понравится в школе. Страшила ее необходимость оставить дом и девочку на такое долгое время, к тому же она ни секунды не верила в то, что Верити останется в стороне от происходящего.
– Мы вернемся быстро, ты не успеешь оглянуться, дорогая. – Лоуренс приподнял ее голову за подбородок и поцеловал в губы, и Гвен так захотела его, что не могла произнести ни слова. – Запереть дверь? – с улыбкой спросил Лоуренс.
– И окно. А то будет слышно. – Гвен оглянулась на заваленную одеждой постель.
