– Лоуренс, ты заметил, что среди коридорных и лифтеров почти нет белых? – Она потерла лодыжки и ненадолго замолчала. – Некоторые из них совсем черные, а другие карамельного цвета.
– Не могу сказать, что заметил, – отозвался из-за газеты Лоуренс. – Полагаю, некоторые из них вполне могут быть потомками белых рабовладельцев.
– Это было обычным делом? – (Лоуренс кивнул, не отрываясь от чтения.) – Ты читаешь про адвоката, которого осудили за накопленное золото?
– Да, и тут есть интересная статья об этом Гитлере в Германии. Там у них гигантская инфляция. Он, вероятно, сумеет с ней справиться.
– Ты и правда так думаешь? Я слышала, он во всем винит еврейских банкиров.
– Может, ты и права. Откуда ты все это узнала?
– Да так, слушала всякие разговоры краем уха. – Наступила недолгая пауза, Лоуренс читал, а Гвен выжидала подходящего момента. – Позвонить, чтобы нам принесли чая? – спросила она. Он не ответил, и Гвен позвонила, потом зажмурилась, решая, как бы ей заговорить о том, что ее больше всего занимало. – Лоуренс, я тут подумала…
– О боже, – сказал он и улыбнулся ей, потом свернул газету и отложил ее в сторону.
– Раз я буду руководителем новой компании, пусть и только номинально, тебе понадобится, чтобы я подписывала документы, верно? – (Он кивнул.) – Я подпишу все, что ты скажешь, конечно подпишу.
– Я в этом не сомневался.
– И я буду всеми силами поддерживать это начинание, но при одном условии. – Брови Лоуренса подскочили вверх, но он ничего не сказал, и Гвен продолжила: – Если мы заработаем много денег…
– Не если, а когда!
– По словам Кристины – да.
– Думаю, она права.
– Ну так вот, если мы преуспеем, мне бы хотелось улучшить условия жизни наших рабочих. Пусть, к примеру, детям будет легче получить медицинскую помощь.
– Это все?
Гвен набрала в грудь воздуха:
– Нет. Еще я хочу улучшить их жилищные условия.
– Хорошо, – сказал Лоуренс. – Хотя я считаю, что уже многое улучшил по сравнению с временами моего отца. Теперь об этом страшно и подумать, но, знаешь, тогда было принято во время охоты на крокодилов использовать в качестве приманки пухленького темнокожего ребенка. – (Рука Гвен подлетела ко рту.) – Охотники сторговывались о цене за ребенка, потом привязывали его или ее к дереву, чтобы выманить крокодила из воды.
– Я тебе не верю.
– Боюсь, это правда. Крокодил кидался к ребенку, а охотник, сидевший в засаде, стрелял в него и убивал. Ребенка отвязывали, и все оставались довольны.
– А если бы охотник промахнулся?
– Ну, тогда крокодил славно бы пообедал. Возмутительно, да?
Гвен опустила глаза и покачала головой, не в силах поверить в услышанное. Лоуренс вздохнул и снова взялся за газету, но не развернул ее.
Гвен сделала медленный вдох:
– Я считаю, что устраивать школу, когда не решены проблемы с медицинской помощью и жильем, – это бессмысленная трата времени. Мы должны улучшить и то, и другое, и третье, только тогда что-то реально изменится в их жизни. Представь, каково это – жить в такой нищете.
Лоуренс немного подумал.
– Мой отец считал, они счастливы тем, что имеют работу и о них заботятся.
– Он считал так, потому что хотел в это верить.
– Отчего ты заговорила об этом именно сейчас?
– Оттого, что мы побыли здесь. Мне захотелось сделать что-то для наших людей, вот и все.
Лоуренс раскрыл газету и резким движением расправил ее, хлопнув листами.
– В принципе я не возражаю, – сказал он. – Но на это потребуются капитальные вложения, так что мы займемся этим, только если прибыль позволит. А теперь, дорогая, можно я почитаю газету?
– Это в ней будет наша реклама?
– Завтра узнаем.
– Ужасно захватывающе, правда? – сказала Гвен и откинулась на спинку кресла.
Она взяла в руки какой-то журнал, быстро перелистала его и, наткнувшись на одну любопытную статейку, засунула журнал под мышку. Такое нужно читать в одиночестве.
В ванной она сделала это, кусая ноготь на большом пальце, а потом открыла тумбочку, вынула маникюрные ножницы и аккуратно вырезала заметку, после чего бросила журнал в мусорную корзину.
В конторе фирмы «Мейсфилд, Мур и Клементс» Лоуренса, Кристину и Гвен проводили в зал для совещаний с рядом окон, глядевших на деловую улицу.
Уильям Мур был в агентстве креативным директором. Он с улыбкой кивнул гостям, одновременно указывая на несколько дизайнерских разработок, приколотых к доскам на двух больших мольбертах. Пока происходило знакомство и обмен приветствиями, Гвен изучала трансформацию, которой подверглась картина Сави Равасингхе. Она приучила себя не выдавать сложных эмоций, возникавших у нее при упоминании имени художника, но не реагировать на его работы было сложнее. Картина и раньше была превосходна, но теперь, когда ее краски сделались ярче, она засияла и образ женщины в красном сари на фоне яркой зелени налился жизненной силой.
– Трудно будет такое не заметить, – с широкой улыбкой заявил мистер Мур, ослепляя их устрашающе белым оскалом.
– Это прекрасно, – согласилась Гвен.
– Ну, нам нужно поблагодарить Кристину за эту великолепную идею. Художник уже видел эскиз и, кстати говоря, тоже доволен.
– Значит, так будет выглядеть упаковка с чаем. А что насчет рекламной кампании? – спросил Лоуренс, выдвигая стул из-под большого овального стола.
Они все расселись, и Мур дал им лист с планом. Девушка принесла кофе и булочки.
– Это список журналов и газет, на которые мы нацеливаемся. Радиостанции тоже включены. Мы начнем с нового года.
– Впечатляет, – кивнул Лоуренс.
Мур поднялся и перевернул по листу на каждом мольберте, чтобы показать клиентам эскизы рекламных щитов и крупных рекламных объявлений в журналах. Улыбка не сходила с его лица.
– Идея состоит в том, чтобы растиражировать этот образ повсюду. Мы хотим глубоко внедрить его в умы американцев, и цвет – это пока самое лучшее, что должно ассоциироваться с чаем Хупера. Цвет сари женщины, цвет чайных кустов и так далее, хотя и в оттенках сепии это тоже хорошо смотрится.
– А конкретная дата запуска кампании? – спросила Кристина, закуривая сигарету.
– В начале нового года. Я только хочу уточнить все детали. Мы намерены сделать упор на провенансе.
– На чем, простите?
Он повернулся к Кристине:
– На происхождении – откуда наш продукт. В данном случае это чистый цейлонский чай с богатым ароматом.
Пока они пили кофе, в чем Гвен усмотрела иронию ситуации, Мур показывал ей другие рекламные объявления, недавно помещенные на уличных щитах и в журналах. Рассматривая картинки, Гвен услышала, что Лоуренс и Кристина говорят о новых инвесторах, которых ей удалось привлечь. Она взглянула на безупречный макияж американки, ее глянцевитые ногти и элегантно уложенные волосы. Кристина, как обычно, была в черном, только на шею повязала красный шарф и туфли тоже надела красные. В некотором смысле эта женщина восхищала Гвен, она знала все богатые семейства и не стеснялась использовать свои связи.
