Сразу идти в главное здание было страшновато, и я, как истинный мужчина, поплёлся налево. Посмотрю, что за здания, и с чем их едят. И уже между зданий меня ждало ещё одно открытие — колодец. Ему я обрадовался, как родному. Воды во фляжке не осталось. А пить хотелось сильно. Правда, ведро возле колодца больше было похоже на решето. Зато цепь сохранилась исправно. Недолго думая, я отломал ведро от цепи, и на крайнее звено прицепил фляжку, а после опустил своё творение в колодец. Когда почувствовал, что вода набралась, быстренько вытянул фляжку наверх и с опаской попробовал глотнуть местной воды. Вода оказалась с небольшим болотистым запахом, но вполне себе пригодная для употребления. Потому фляжку я выхлебал, и тут же набрал другую. И побрёл потихоньку к первому одноэтажному зданию. Попытался открыть деревянную дверь, и она нелепо рухнула с петель, сгнившая почти полностью. А мне открылись внутренности кузницы. Ничем другим это и быть не могло. Две наковальни. Подковы ржавые. Меха. Горн. И куча железок. Ржавых, не очень ржавых, и вполне себе без ржавчины. Тут же нашёл пару пил, два топора без топорища, штук сто наконечников каких-то, для стрел, видимо. Только наконечники эти были не кругленькие, как я привык думать, а с четырьмя острыми лепестками, развёрнутыми наружу. И уж если такая стрела попадёт в тело, то мало не покажется. А в дальнем от входа углу лежали железяки, явно военного предназначения. Штук пять полумечей- полусабель, правда без рукояток. То ли дерево сгнило, то ли приделать не успели. С десяток здоровых наконечников на копья. Я даже и не думал, что они такие огромные бывают. И с десяток каких-то военных топоров, судя по тому, что с одной стороны топор, а сверху и сзади от него острые шипы, которыми запросто проткнуть можно. То ли алебарда, то ли бердыш, не силён я в средневековом оружии. А вот в любознательности силён. Потому все здания быстренько оббежал. Но в других зданиях особо интересного ничего не нашёл. В донжон так и не смог попасть. Дверь изнутри закрыта была, видимо. Ни замка, ничего. Потому решил на потом это чудо местной инженерной мысли оставить. Короче, места здесь тихие, ловить здесь… ну вы сами поняли. Жрать хотелось всё сильнее, а из еды — ни хрена без масла. Если людей не найду — трындец мне. Я не охотник и не Робинзон Крузо. Сам никого не поймаю, а вот меня могут и схарчить. Не звери, так черви.
Прежде чем дальше идти, решил себе оружие сделать подлиннее и понадёжнее. Вырезал прямое деревце сантиметров пяти в диаметре. Ошкурил ножом. Наверху острогал, и на самодельное древко плотно насадил топор с наконечниками. На том месте, где топор крепится, нашёл два отверстия, как под гвозди на лопате. Гвозди туда и засобачил, благо в кузне их много было. Ведра два. Правда, гвозди были квадратные, а не круглые, к которым я привык, но забивались от этого не хуже. Вооружившись этой двухметровой хренью, засунул штык-нож в ножны на поясе, запрятал автомат и каску в замке, и вышел за ворота. А потом потопал налево. Там деревья помоложе были и пониже. Будто недавно выросли. По зрелому размышлению решил, что могла тут дорога быть. А потому, даст Бог, выберусь и к людям.
Глава 2
— Дядька Ирвин знаешь какой? — болтал рядом со мной худощавый белобрысый парень по имени Гвалт. Вот уж точно имечко говорящее. Галдел без умолку, как стая ворон. То ли от страха пережитого, то ли ещё от чего. Друг его по имени Мох, больше молчал да блаженно улыбался, приподнимая кустистые брови. Только кивал в такт словам своего земляка.
— Дядька — он тебя как родного приветит! — не умолкал Гвалт. — Я единственный племянник у него. Детей нету. Как узнает что ты нас спас — пир закатит!
Я устало кивнул, и вновь содрогнулся от недавно пережитого ужаса. По лесу я пёр часов пять точно. Уже солнце к горизонту клониться начало, когда вдруг деревья закончились, и я вывалился на открытое пространство. И сразу попадос — прямо возле леса три огромных зеленокожих урода. А рядом с ними костёр. А возле костра два тела связанных. И три орка, увидев меня, радостно пробасили:
— О! Ещё мясо пришло!
И потопали ко мне, проказники. Здоровые лбы — по метр-восемьдесят точно. Широкоплечие. Но если б на кулаках драться — я б повертелся ещё. Как-никак прямо перед армией КМСа по боксу защитил на соревнованиях. Что в армии не раз выручало. Но с этими громилами на кулаках не сойдёшься. У одного меч в руке был. У двух других дубины. И я перед ними третьей дубиной стою. Ох… уел меня знатно тот факт, что я их понимаю. Ну и то, что они меня едой считают, тоже не порадовало. А тут на плече у меня топорище, на котором топор с зубцами во все стороны. Хотел я перед ними для острастки махнуть, а палка-то двухметровая. Ну и первому зеленорылому прямо в череп и рубанул со всего маху. Попал топором, вроде и не точно, а как-то полубоком-полувскользь, а черепушке шалуна хватило. Треснуло-шмякнуло. Топор от головы отскочил и к земле по инерции рванул. А зеленорылый всхлипнул половиной окровавленной морды и на землю завалился. Его дружки с дубинами остановились от удивления. А потом один из них, взрыкнув, рванул вперёд. А я в это время только топор из земли вытащил. Ну, он брюхом своим прямо на штырь и напоролся. Я ведь говорил вроде, что у топора вместо топорища и сверху два штыря торчали навроде копий? Заорало чудище и двумя руками ухватило топорище. Орёт, падает и древко на себя тащит. А так как туша приличная, а топор в брюхе крепко застрял, да ещё и ручищами зеленомордое тащит на себя оружие моё, то древко я выпустил, чтобы не упасть. Третий урод с дубиной изумлённо переводил взгляд с булькающего дружка на орущего и обратно, и, видимо, впал в ступор. Это дало мне время вспомнить про штык-нож. Адреналин так подскочил, что в ушах зазвенело. Пока зеленомордый тупица глазел на друзей, я в два прыжка подскочил к нему и ударил, как учили на занятиях — в шею. Но если в соломенное чучело штык-нож входил с трудом, то в шею зеленокожего вошёл как в масло. А я, будто на учениях, провернул оружие и сразу отскочил. Ну, тут третий хрюкнул и упал. Первым замолк булькающий, потом хрюкающий, ну а потом и орущий стал стонать и замолчал. И остался я на поляне с тремя зелёными трупами и двумя связанными телами. Подошёл к связанным, думал тоже зелёные. Но нет. Смотрю — вполне себе обычные люди. Молоденькие только. Лет по шестнадцать. Развязал, познакомился.
Один — худощавый, жилистый, конопатый и белесый как выгоревшее на солнце сено представился Гвалтом. Второй — кряжистый, тёмный и мохнатый буркнул одно слово: Мох, и я чуть не заржал, настолько имя ему подходило: мохнатые брови, волосы короткие густые, будто мох на пне, да и сам он кряжистый, крепкий — на пень от дуба больше похож, а не на человека. Так и познакомились. После я у зеленокожего урода меч забрал. Он ему всё-равно без надобности. А меч прям хороший был — рукоятка витая, шершавая, сама в ладонь легла. Прямое лезвие. И гарда прямая. Меч в руке взвесил — по мне железяка. Не то, что топор со штырями. Который алебардой, оказывается, называется. Это мне уже пацаны сказали. Мох как раз алебарду прихватил. А Гвалт дубинкой вооружился.
Ну и потопали мы в Темки — так их деревня называлась. По словам Гвалта, идти около часа надо было. Но я, хоть и устал, постоянно шаг увеличивал. Жрать хотелось неимоверно. А три трупа… Ну они и не люди вроде, хоть и говорящие. Больше на жаб похожи. И не орки, а зрожи — так их местные кличут.
