Вечером ко мне прибежал посыльный от графа и пригласил в шатёр. Пришлось идти. А там — дым коромыслом. Дворяне по случаю выхода в поход раскупорили бутылочки с вином и ужираться изволили. Посмотрел я на это непотребство, плюнул. И ушёл. Смотреть, как мои бойцы лагерь оборудуют. Дал пару ценных указаний. Ну и стал по лагерю бродить. Возле одного из костров, слышу, Гвалт, который уже в десятниках ходил, байки травит:
— Лежим мы с Мохом связанные и Визу — верховному богу молимся. Даже пальцем пошевелить не можем! А зрожи ножи точат и собираются нас разделывать и есть. И тут от леса голос: Вы что это, твари зеленомордые, на человека руку подняли? И смотрим — от леса барон Белогор идёт. Трое зрожей на него бегут, а он р-р-р-раз, р-р-р-раз, р-р-раз! И покатились три головы в разные стороны. А он нас развязал с Мохом и говорит: так с каждым зрожем будет, кто посмеет на человека пойти!
— Троих сразу? — чей-то испуганно-восхищённый шёпот.
— Да разве трое — это для него много? — презрительно говорит ещё один. — Он, говорят, под Лереном самолично сотню зрожей порубал!
Я постоял немного в темноте, но так как разговор перекинулся на баб, пошёл дальше. Чуть в стороне от лагеря наткнулся на часового.
— Сотня и десяток? — спросил требовательно его.
— Вторая сотня, второй десяток! — шёпотом ответил часовой. Его уже научили, что во время дежурства разговаривать можно только с тем, кто назовёт пароль, и только шёпотом.
— Имя?
— Рузер, ваша милость!
— А крикни-ка, Рузер, тревогу, а я посмотрю, как на неё бойцы наши отреагируют!
Боец в сомнении посмотрел на меня, но перечить не осмелился. Крепче ухватился в щит, будто боялся, что его отнимут, и крикнул:
— Тревогааааа!!!!
Что тут началось. Лагерь мой забегал как муравейник. Часть «легионеров» бегали и сталкивались лбами. Часть рванули к подводам, непонятно зачем. Но большая масса сообразила быстро. Зиган организовал два взвода и те, сомкнув щиты, двинули к часовому. Остальные в лагере срочно тушили костры, хватали оружие и строились вокруг командиров.
— Отстааавить тревоогу! — проорал я. И пошёл к лагерю разбирать ошибки и прорабатывать алгоритм действий в случае внезапного нападения на лагерь. Этим мы занимались около часа. А потом ещё раз пять отбивали учебное нападение на лагерь. И тут каждый десяток выполнял чёткую задачу. Пока первые два десятка из сотни выстраивали стену щитов, остальные расхватывали копья, мечи, арбалеты и занимали круговую оборону. В час ночи все пошли спать, и, надеюсь, их бурчание было восхвалением мудрости командира, заботящегося о жизнях своих подчинённых…
Глава 19
— Восемь тысяч зрожей! Восемь, бллл….. тысяяч! Вы что, охренели? — на графа Шеридана было страшно смотреть. До орды зрожей осталось полдня пути, и вдруг выясняется, что зрожей больше в два с небольшим раза. При том, что в обычном бою размен людей и зрожей тоже идёт один к двум, а то и трём, и не в пользу людей, как вы понимаете.
Граф стиснул зубы, ненавидяще оглядел окружающих, и вперил взгляд в Оттона, начальника разведки:
— Шевалье, ваш папа барон Оттон упрашивал взять вас в поход, и говорил, что надёжнее и смышлёнее я не найду. Вы просрали всё дело! Просрали бездарно и тупо. Я бы повесил вас, несмотря на дворянское звание, повесил бы вместе со всеми вашими разведчиками. Но сейчас каждый боец на счету, потому вы пойдёте умирать в первых рядах. Но не в коннице, и не с пикой наперевес, как вы себе представляли, наверное, в ваших юношеских мечтах. Вы будете в ополчении. Пешим. Барон Белогор, требую поставить его рядовым и в самую первую шеренгу!
Я лишь склонил голову. Сейчас противоречить графу я не посоветовал бы никому. Это же понимал и побледневший Оттон. А граф продолжал бушевать, пока его не тронул за руку маг Агель, старший из магов, как я понял. Маги, кстати, сегодня впервые пришли на совещание к графу. И потому я их разглядывал с огромным любопытством. Пришли трое самых старших — высокий, худощавый с хищным лицом и крючковатым носом Агель, полненький благообразный маг Возн и средних лет, но красивая и невероятно элегантная Мати. Что самое интересное — никаких балахонов, капюшонов и посохов, которые думал увидеть — я не заметил. Все маги были одеты обычно, в походную одежду, как и остальные дворяне. Только слева на груди был у них красный круг, как символ принадлежности к магической касте.
Агель, тронув рукой графа, заговорил тихо. Но граф замолчал, слушая каждое слово:
— Ваше Сиятельство, наказать и покарать вы всегда успеете, если останется кого. Сейчас нужно решать, что делать. И, быть может, стоит быстро спросить мысли присутствующих офицеров?
— Да, вы правы, Агель. Кто что предложит?
— Разрешите, Ваше Сиятельство? — поднялся шевалье Кретон, — Битву нам не выиграть, а хотя бы часть корпуса сберечь нужно. А может быть, и весь корпус. Кавалерия точно уйдёт от зрожей. Но у латников шансов нет. А это две трети корпуса. Но вот если ополчение останется и задержит орду, а латники бросят кирасы…
В шатре воцарилась тишина, и все посмотрели на меня. Я тоже молчал, ожидая продолжения. Стало слышно, как жужжит муха. Граф Шеридан мучительно закашлялся, покраснел, и зло сказал:
— Я не вправе требовать от ополчения умереть за чужие ошибки. Да и как вы представляете наше… бегство? Не отступление даже — бегство. Орда уничтожит и ополчение и Берн. Другой корпус соберут не раньше, чем через год. О Пустоши мы сможем забыть. Ни королева, ни народ Лесании нам этого не простят. А вы, вы, как дворянин, как вы будете объяснять своей семье, что бросили на смерть пятьсот доверившихся вам людей и целый город на съедение зрожей?
— Я, — сиплым голосом начал Кретон, железный мужик, между прочим, — Хотел просить остаться с ополчением, и задерживать орду. А ушедшие ответят своим детям, что пытались выиграть войну, и спасти не только город, но будущее королевства. Ибо если зрожи уничтожат наш корпус, их ничто больше не сдержит на пути в Лесанию. Два батальона в Атийском ущелье максимум на пару дней смогут задержать такую орду. Тем более, разведка сказала от восьми до… десяти тысяч зрожей!
Граф положил голову на руки и тяжело задумался:
— У кого ещё есть предложения?
Я обвёл взглядом шатёр, и увидел, что из полутора десятков офицеров и трёх магов слово не хочет брать никто, и тогда произнёс:
— Если позволите, то я предложу, Ваше Сиятельство. Не только сохранение корпуса, но и разгром зрожьей орды и освобождение Берна.
Шеридан с безумной надеждой взглянул на меня, даже не замечая шепоток, который пробежал по офицерским рядам:
— Говорите, барон, и клянусь своей честью, если ваша идея увенчается успехом, у вас не будет более преданного должника, чем я!
— Всё просто, господа, — начал я, вставая со своего места. — Мы имеем всего лишь трёхкратное превосходство противника. Поверьте, мы сражались с двадцатикратно превосходящим по силам противником и одержали победу. И здесь сможем. Главное — битву вести по своим правилам! Плюс мне нужна помощь всех наших магов!
