— Зрожей больше нет в степи и в поминеее! Лучше б ты женился свет на Аринееее!
— Лучше б ты женился свет, на Аринее! — гаркнули бойцы с весёлым смехом.
В это время галопом нашу сотню догнала Эльза, которая с изумлением смотрела на творящееся безобразие. Я ей на всякий случай подмигнул и запел:
— С молодой бы жил женой, не ленииилсяаа! Тут я матери родной поклонился!
— Тут я матери родной поклонилсяаа!
Эльза с весёлым удивлением смотрела на печатающих в такт слов шаг дружинников, а Агель что-то быстро говорил ей на ушко.
— Поклонился всей родне у порооогааа! Не скулите вы по мне, ради богааа!
— Не скулите вы по мне, ради бооогааа! — особенно рьяно грянули дружинники. Да так, что теперь лошадь Эльзы, испуганная, прянула в сторону.
Спереди, видимо, напуганный необычным шумом, скакал один из испуганных дозорных, но Яг лишь пригрозил ему кулаком и махнул рукой — мол, скачи обратно.
— Будь такие все как вы с кислой роожей! Что б осталось от людей из-за зрожей?
— Что б осталось от людей из-за зрожеей!
— Всё б пошло на старый лад. На недооолююю! За барона я иду и за волюююю!
— За барона я идууу и за вооолююю!
После песни бойцы, как заправские кремлёвские курсанты чётко печатали шаг, топая по пыльной степи. С распрямившимися плечами, выпяченной грудью. И горделиво поглядывали по сторонам. Вот, мол, мы, какие. Не просто так за меч взялись. И уже радостнее глотали пыль, не замечая усталость. Эту особенность строевой песни я ещё в армии подметил. Когда с марш-броска возвращаешься, или с учений. Еле живой вроде, и сил уже ни на что нету. Но стоит грянуть строевую песню — и откуда силы берутся? Эх, я из своих дружинников ещё таких залихватских бойцов сделаю! И Родину научу любить, в лице меня, и строевой устав назубок знать.
Агель тоже спешился, и, подойдя сбоку, проговорил:
— Вы уже устали меня удивлять, барон!
— Чем? — улыбнулся я магу.
— В старых книгах говорится о пении в строю. Но мы думали, что это для красного словца. А тут, оказывается, вот как оно было! Впечатляет, ничего не скажешь!
Я лишь развёл руками. А Прет Карильон тут же уцепился в меня, требуя научить этой песне его людей. Советник Тайной канцелярии так расчувствовался, что даже глаза у него заблестели:
— Особенно последние слова хорошие, — дрожащим голосом сказал Прет: — За барона я иду и за волю! У меня прям детство моё перед глазами прошло.
— Барон, — обратился я к нему, — Научу ваших людей обязательно! Не переживайте.
— Эх, не зря нас судьба свела, — прочувственно сказал Карильон, и, вскочив на лошадь, умчал вдоль строя.
Лишь Эльза вид имела несчастный и озабоченный.
— Что-то случилось? — спросил я у магини.
— Боюсь, что да, — грустным голосом сказала она. У меня аж в груди похолодело. А эта язва вдруг произнесла: — Теперь от ваших воплей из Пустоши вся живность сбежит!
Глава 9
— Барон, иногда я поражаюсь вашей недалёкости, если не сказать — тупости! — сухо сказал Агель. А я на это только плотнее стиснул зубы. Два месяца назад мы вернулись в замок. Я тренировал сотников. Те тренировали личный состав. Мои дружинники со щитами совершали чудеса ловкости и слаженности. А Агель тренировал меня. Иногда так, что зубы сводило.
Но нужно отдать должное — Агель был отличным магом и прекрасным учителем. Он быстро объяснил основы магии. Рассказал про внутренний источник. Как его наполнять и расширять. Как удерживать силу в границах. Всё то, чему Эльза так особо и не смогла меня научить за время моего знакомства с ней, Агель растолковал буквально за пару недель. Особенно, это касалось обычной магии, так как в рунной, спасибо Софосу, я всё же поднаторел неплохо. Руны были похожи на обычные составляющие уравнения. Ставишь разрыв-активация-удар, разрывается при ударе. Хочешь задержку между ударом и активацией — вставляешь руну времени и отводишь на такое расстояние, какое нужно. Захотел лечебный амулет? Берёшь и впечатываешь руны исцеление-прикосновение. Ну, или исцеление-трение. И закачиваешь силу магическую. А вот чтобы даже простенькое огненное копьё сделать, или так исцелить — не получалось у меня.
А Агель быстро объяснил, что нужно сжимать энергию внутри себя, преобразовывать в ладонях в нужную стихию и, фокусируя усилием воли, выплёскивать наружу. После двух недель тренировок у меня стало получаться. Но эффективность была практически нулевая. Мои огненные копья летели так неприцельно, что я с пяти метров вряд ли попал бы слону в задницу. Да и концентрации хватало на то, чтобы метров пять копьё пролетело и развоплотилось. А мне поставили чучело-мишень на расстоянии двадцати метров. Ну как я попаду, если мои заклинания до него даже не долетали? Агель злился. Нервничал. И иногда даже сквозь его нечеловеческую бесстрастность прорывалась досада. Вот и сейчас, увидев, как моё огненное копьё растворилось в воздухе метров за десять до мишени, он резко вскочил от досады.
— Барон, вы тренируйтесь до обеда. Чучело тут, на полигоне имеется. Всё что нужно для тренировки есть. А я пойду, пожалуй, чем-нибудь более полезным займусь, чем лицезрение одного недалёкого ученика, не умеющего сконцентрироваться нормально!
И с прямой спиной Агель утопал в направлении донжона. Я кисло посмотрел ему вслед. И намёк про чучело понял, и на себя злился. С другой стороны, маги тут обучение с трёх лет начинали проходить. Как только дар в них замечали. А мне, шутка ли, уже двадцать два года. Я сел на землю и стал размышлять, что же именно я делаю не так. Энергию концентрирую. Направляю. Но не летит она далеко. Другое дело с рунами. Понятно всё. Просто. Взять, к примеру, руну концентрации… Так, стоп! А что если?
— Яаааааааг! — заорал я так, что птицы, сидевшие на крыше и на деревьях в замке, с громким карканьем взлетели вверх.
Когда заместитель прибежал, я ему скомандовал:
— Тащи сюда цацки наши, и прихвати с собой Извара!
Через десять минут я придирчиво изучал мужские перстни-печатки.
— Маловат. Великоват. Тут не нарисуешь ничего. Вот, а этот в самый раз будет! Я выбрал золотой перстень-печатку, по размеру ничем не уступающий печаткам «новых русских».
— Извар, тебе предстоит великая миссия! — начал я «прокачивать» кузнеца. На этот перстень нужно набить руну!
— Хорошо, вашество, — покладисто ответил Извар. И тут же спросил: — А сами вы почему не сделаете? Как с камнями? С гранатами, то есть?
— Ну, мог бы сам — не звал бы тебя, — с досадой ответил я. — Софос научил, как руны на камень наносить. На дерево. Они прям впечатываются. А на железо только вплавлять нужно. А это месяц просидеть нужно. Или неделю. А ты в кузне инструментом сделаешь за час. Зря мы тебе по твоей просьбе в Лерене ювелирный инструмент отжали?
