Ошеломлённые дворяне смотрели на гибель своего предводителя, ошалев от ужаса. Я крутнул меч в руке и повторил:
— Кто не запятнан — сложите оружие и выходите во двор. — Больше повторять не буду!
Пятеро бросили мечи на пол и пошли к двери. Мои дружинники расступились, давая им выйти на улицу. И в это время двое не бросивших оружие дворян, прыгнули на дружинников, пытаясь, видимо, прорваться через них. Я уверен, что умирая, они поняли, насколько оказались недальновидными. Осмотрев импровизированное поле боя, в которое вдруг превратился трактир в селе Маковки, я развернулся к подросткам и спросил:
— Ну и кто мне объяснит, какого х… здесь происходит?
— Барон! — воскликнул светленький юноша, которого Эльза как раз подлечивала от удара в грудь: — Ну как вам не стыдно при дамах?
Я моргнул, и понял, что передо мной не подростки, а три, красные как помидорки, девушки в мужской одежде.
— Вашу ж мать! — с чувством произнёс я, — И кого я к Мерралу (местный бог смерти) отправил?
— Барона Тенебриса, — пискнула девушка, стоящая посередине. Носик вздёрнут. Губищи как у Анжелины Джоли. А глазюки как у совы. В смысле большие, а не круглые. Пискнула и молчит.
— А за что я его туда отправил? — продолжаю ласково спрашивать я у девушки.
— За то, что он на вас кинулся, — отвечает чертовка. И не поспоришь ведь. А Яг, слышу, уже ухмыляется.
Хорошо светленький паренёк поднялся с помощью Эльзы, и сразу же бросился на выручку своей подруге:
— Барон Белогор, я вам сейчас всё объясню! — Юноша порывался подойти, но Эльза настойчиво усадила его на стул, и я подошёл чуть ближе.
Глава 3
Из рассказа юноши выходило — что все три девушки — кузины. Леди Флоу — самая старшая сестра была дочерью барона Лапеса, трагически погибшего на охоте. Леди Салия и Эмильда — родные сёстры, гостившие как раз в поместье своего дядюшки. И вот только барон гибнет на охоте, ещё тело похоронить не успели, как заявился чернявый барон Тенебрис со своей шайкой, и предъявляет какую-то бумагу, якобы закладную, по которой владения барона Лапеса переходят к нему за долги. И заявляет, что пообещал старому барону не бросить на произвол его дочурку, и потому Флоу берёт как приданое вместе с владениями барона. Как назло в это время дворян — вассалов барона — в замке не было. Да их итак осталось немного. Барон действительно поистратился, и хозяйство вёл из рук вон плохо. Ну и заступиться за девушек было почти что некому. Кроме молодого соседа шевалье Элегана, который совершенно случайно (ага, верим, как же!) оказался вблизи поместья Лапесов. Услышав крики возмущающейся Флоу и её сестёр, юноша заметил также, что их кинули в сарай и заперли. Небогатый, но умный юноша (что доказывают дальнейшие действия), дождался, когда дворяне уйдут в поместье, и быстренько прокравшись, освободил девушек. Потом они вывели из конюшни четверых лошадей, и ускакали. В поместье светловолосого паренька девушки быстро переоделись в мужскую одежду, и рванули в столицу. И тут ум у шевалье Элегана отказал напрочь. Вместо того, чтобы передвигаться окольными тропами, этот олух потащил трёх девушек по главному тракту. И на что надеялся — только богам известно. Олухом молодого шевалье я называть не стал, но картина прояснилась.
— И куда вы собирались в столице податься?
— К королеве! — пылко воскликнула Флоу, — Её Величество не даст свершиться несправедливости!
— Так теперь надобности, вроде нету? — поинтересовался я, — Раз барон убит, можете ехать домой?
— Конечно, есть! — воскликнул шевалье Элегант. — Ведь братьев Тенебрис трое было! И двое по любому остались в поместье Лапесов.
— И с закладной нужно разобраться! — воскликнула Флоу, — Отец не посмел бы без меня такое сделать! Последние года три без меня ничего не делалось, и мы уже из долгов выползать начали!
Я ещё раз заматерился, и вышел на улицу в сопровождении своих бойцов. Во дворе, бледные, но гордые, стояли пятеро дворян, приехавших с бароном Тенебрисом.
— Господа, — обратился я к ним, — Вы сами видели бесчестный поступок барона, посмевшего без предупреждения ударить мечом дворянина. И видели, что барона я убил в честной схватке. Про двоих шевалье, бросившихся на мою дружину, даже говорить ничего не буду. Были предупреждены — не вняли!
— Мы видели, барон, — коротко кивнул один из дворян, — Я, шевалье Сэрус, подтверждаю, что так и было, и это расскажу другим. Даже если это понадобится для королевского суда!
— Благодарю, шевалье, — наклонил я голову. — И у меня к вам просьба. Заберите тела погибших дворян и отвезите родственникам. Если кто захочет отомстить — я, барон Белогор, всегда к их услугам! Сейчас еду в столицу, но постоянно обитаю в Пустоши. Если что, сведения о моём местонахождении можно получить в гоблинском банке, или им же передать весточку с просьбой о встрече.
— Я передам ваши слова, барон, — пообещал Сэрус. — И если бы вы имели дело с кем-то другим, я сильно сомневаюсь, что человеку с вашей репутацией захотели бы предъявить претензии. Но бароны Тенебрис — братья покойного — люди весьма вспыльчивые и непредсказуемые.
— Если это так, то вдвойне буду рад, если они захотят отомстить, — осклабился я, — Терпеть не могу подлости. А от их братца увидел её дважды, покуда он не отправился к Мерралу. Передайте им, шевалье, всё, что я сказал.
Пока слуги помогали дворянам крепить тела погибших к лошадям, пока они уезжали, я вернулся в трактир и задумчиво почесал голову. А потом созвал совет из Агеля, Яга и Эльзы.
— Ну что, господа, придётся брать этих четырёх граждан с собой?
— Вашество, они что — дети малые? — насупился Яг. — Пусть сами едут. Баб нам ещё не хватало.
Испуганно глянул на Эльзу и заискивающе сказал:
— Вот мамзель Эльза — дело другое! Боевой маг! Я с ней от самой столицы еду. Она и с мечом управляться может. И в походе. А эти?
Но Агель и Эльза меня поддержали. Потому я встал и направился к столику, за которым испуганно сидели шевалье Элеган и девушки.
— Шевалье, — поклонился я ему, — Дамы, — короткий поклон девушкам, — Для нас будет большой честью, если вы присоединитесь к нам в поездке к столице. Мы едем туда же, и хорошие попутчики скрасили бы нашу дорогу.
Девушки тут же заулыбались, а светленький шевалье, в порыве чувств, вскочил, схватил меня за руку и принялся говорить, что они тоже почтут за честь.
— Тогда выезд завтра с рассветом. Будьте готовы, — улыбнулся я им. И вышел во двор. А там… гномы курили трубки! И дым от них шёл самый настоящий! Табачный! У меня аж слёзы навернулись и слюна пошла. В этом мире я больше года. И за всё это время не покурил ни разу. И ни разу курящих не видел. Вот же дубина, даже в голову не пришло спросить, а есть ли табак!
Проклиная себя, на чём свет стоит, я мялся во дворе, решая, как подойти к гномам, но они, увидев меня, вдруг сами затопали ко мне.
